Глобальные шахматы. Русская партия

Полагаю, Примаков мог бы добиться и большего, если бы имел свободу рук. Ему помешали две вещи. Во-первых, кампания по его подсиживанию и дискредитации, которая проводилась сторонниками догмата о необходимости договариваться с Западом любой ценой, на любых условиях. Такие люди были и в администрации президента, и в правительстве, и в руководстве СМИ. Первый канал, которым тогда руководил Березовский, получал прямые указания: создавать впечатление, что Примаков затягивает переговоры, что это плохо для России, надо быстрее подписывать соглашение. Это было откровенное политическое давление на Примакова через СМИ. А Березовский хотел его таким образом ослабить, а заодно и транслировал настроения части нашей элиты, которая готова была расплатиться национальными интересами за комфортное существование в пресловутой западной системе координат.

Вторым фактором, усложнявшим переговоры, был сам Ельцин — с его желанием выглядеть «на коне» даже тогда, когда на коне он явно не был. В начале весны 1997 года у него намечалась встреча с Биллом Клинтоном в Хельсинки. И Ельцин хотел, чтобы к этой встрече был уже выработан текст Основополагающего акта. И хотя Примаков докладывал, что ему нужно еще время, что он может попытаться добиться лучших условий для России, Ельцин настаивал, чтобы текст был готов к сроку.

Ельцин все время пытался, несмотря на исключительную слабость, особенно по сравнению с США, того государства, которое он возглавлял, сделать вид, что он на равных общается с Вашингтоном. Конечно, это не соответствовало действительности. Но такая ложная установка не раз толкала его к неоправданным действиям.

Билл Клинтон и другие руководители стран НАТО, в то время Гельмут Коль в Германии, Жак Ширак во Франции, не ставили своей целью рассориться с Россией из-за расширения НАТО. У Клинтона задача была иная: провести расширение НАТО, но так, чтобы с этим согласилась Россия. Большой доблести в том, чтобы рассориться с Москвой, не было — и это прекрасно понимали на Западе. Западу важно было сохранить Россию под колпаком своего влияния, сохранить отношения с ее президентом, которого можно было бы задействовать в нужных ситуациях. Или, по крайней мере, иметь возможность уговорить его, например, не вступать в югославский конфликт на стороне Милошевича, не поставлять ему оружие. Западу нужно было сохранить Россию как объект влияния и при этом провести расширение НАТО.

Клинтон и следовал такой двойственной стратегии. Нельзя исключить, что, если бы он получил информацию, что для того, чтобы договориться с русскими, нужно сделать еще пару уступок, даже если переговоры продлятся еще какое-то время, он, возможно, на это бы пошел.

Во всяком случае, Примаков просил Ельцина дать ему возможность задержать переговоры, потому что чувствовал, что Запад готов был пойти на дополнительные уступки. Но Ельцин скидывал эту карту, которой располагала наша дипломатия, ради того сиюминутного впечатления, которое он хотел произвести на внешний мир. Впечатления, что они с Биллом решают судьбы человечества. «Мы с Биллом договорились!» Многое подгонялось под эту отвратительную по самонадеянности и позерству фразу: «Мы с Биллом договорились». На деле «Они с Биллом» не договаривались, а Борис принимал условия Билла. С некоторыми, возможно, легкими поправками, но не более того.

Ведь нам так и не удалось добиться, чтобы Акт Россия — НАТО стал юридически обязывающим документом. Запад настаивал на том, что это невозможно, поскольку, дескать, трудно провести его через парламенты всех государств членов альянса, что необходимо, дабы документ стал законом. Уверен, что это был ложный аргумент. В ЕС и не такие документы ратифицировали парламенты всех стран-членов. К тому же в то время еще ни Польша, ни Чехия, ни Венгрия, ни тем более Прибалтика, ни Румыния, то есть страны, чьи элиты мотивируются длительной, исторической ненавистью к России, не были членами НАТО и не могли заблокировать ратификацию. Акт мог не пройти сразу через конгресс США (и то это зависело бы в основном от настойчивости администрации Клинтона), а в парламентах Франции, Италии, Германии, Испании проблемы вряд ли бы возникли. Во всяком случае, не было никаких оснований утверждать обратное. Но из-за желания Ельцина поторопить события нам пришлось пойти на попятную, отказавшись от попытки добиться от НАТО юридически обязывающего документа.

Прояви Россия характер, возможно, мы бы добились этого. НАТО очень важно было получить согласие России на присоединение сначала трех стран, а потом и новых государств — ведь Основополагающий акт создавал «алиби» для Запада на неограниченное расширение НАТО.