Глобальные шахматы. Русская партия

В парадоксальной форме эту мысль выразил известный американский политический обозреватель, колумнист «Нью-Йорк таймс» Том Фридман. В 1995 году в разгар дебатов о расширении НАТО он с сарказмом написал, что Западный альянс через расширение НАТО «получает чешский флот и польскую авиацию, но теряет Россию». Ирония понятна: с учетом того, что у Чехии может быть только речной флот, а военная авиация у Польши была весьма слаба, Фридман имел в виду, что приобретения несоразмерны потерям. Ведь Россия — даже в состоянии относительной слабости великая держава, член Совета Безопасности ООН, ядерное государство, ее вес и роль неизмеримо выше всех стран Восточной Европы. Несравнимые величины.

В Европе также были противники расширения НАТО. В частности, Эгон Бар, видный немецкий социал-демократ, один из авторов «новой восточной политики», которую ФРГ начала проводить в 1968 году при Вилли Брандте. У Франции были серьезные сомнения в необходимости расширения НАТО. Были и другие сомневающиеся. Но верх взяла линия на сплочение западного альянса на потенциально антироссийской основе.

Речь шла о расширении организации, которая профессионально занималась только одним военно-политическим противостоянием с Советским Союзом в Европе. Попытки НАТО представить дело таким образом, будто альянс в 1990 году превратился в гуманитарный клуб по обсуждению проблем демократии и защиты прав человека, не отвечали фактам и имели очень ограниченный успех в России. В основном НАТО внимали в либеральном лагере. Его представители призывали руководство России обратить внимание на то, что НАТО значительно изменилась, что теперь, после конца холодной войны, это уже совсем другая организация.

Иногда раздавались голоса, что России надо вступить в НАТО. Но США никогда всерьез не рассматривали возможность принятия России в альянс, даже если такие иллюзии могли быть у отдельных европейских политиков. В США не рассматривалась такая возможность по простой причине: появление России в НАТО при том ядерном потенциале, который у нее сохранялся, низменно привело бы к созданию внутри альянса альтернативного центра силы. Какие-то государства — члены НАТО вполне могли в определенной ситуации занять сторону России. И США пришлось бы не меньше, а больше считаться со своим недавним противником и даже зависеть от него при выработке стратегии альянса. Это не отвечает их интересам.

НАТО — это организация, где США не просто оплачивают 75 процентов бюджета, но и пользуются решающим политическим влиянием. НАТО — это становой хребет, основа американской глобальной мощи. Этот хребет, проложенный через Атлантический океан, служит опорой всего «скелета» американского военного присутствия в других регионах земного шара. Ни один регион, даже Дальний Восток, где у США есть сумма очень серьезных военных соглашений с Японией, Тайванем, Южной Кореей, не может сравниться по своему геополитическому значению для США с евроатлантическим регионом. Ставить под сомнение сплоченность НАТО вокруг США за счет появления другого, сравнимого по военной мощи государства, априори неприемлемо для Вашингтона. США никогда на это бы не пошли.

Это неприемлемо и для многих стран Европы. Великобритания, Франция, Германия выступают как опорные партнеры США в Европе. Да, среди формально равных членов НАТО есть один гораздо «более равный» — США. Но Лондон, Париж, Берлин тоже очень серьезные игроки. В случае же вступления России в НАТО значение этих государств неизбежно падает, поскольку их военный потенциал несравним с российским. Это кошмар Европы еще периода разрядки при Брежневе и Никсоне, когда в европейских столицах очень боялись, что Европу отбросят на задворки политики, а все глобальные вопросы будут решать между собой Москва и Вашингтон, не считаясь с мнением европейцев.

По всем этим причинам прекраснодушные разговоры о том, что Россию надо включить в НАТО, на серьезном уровне в Европе тоже не рассматривали, поскольку прекрасно понимали: это приведет к пресловутой биполярности, когда все вопросы решают Москва и Вашингтон. А европейцы, тем более такие, как постоянные члены Совбеза Англия и Франция и как экономически мощная Германия, рассчитывали на то, что их голос должен быть громко слышен в западном альянсе. Вступление России в альянс означало бы его качественное изменение не в пользу европейских держав.