Глобальные трансформации современности

Более того, когда культура выступает как цивилизация, то есть становится принципом жизни определенных социальных организмов, она не поддается непосредственной интеграции, а превращается в локально–цивилизационные общности, которые могут соревноваться между собой или даже бороться одна с другой. Так, в современном мире, когда исчезло противостояние двух мировых социально–экономических систем (так называемых социалистического и капиталистического лагерей) и соответственно ослабла тенденция классово–политической борьбы, формационные антагонизмы сменяются конкуренцией отдельных цивилизаций. Для современности является характерным, в частности, противостояние Западной, Евро–Атлантической и Мусульманской цивилизаций. Здесь сталкиваются не просто конфессионно разноориентированные интересы, но и отличия образа жизни, которыми, например, являются шариат и исламская государственность, толкующие Коран политически. Иначе говоря, противостояние христианской и исламской цивилизаций демонстрирует различие ценностей особых социокультурных общностей, которые имеют альтернативные конфессионально–политические ориентиры. С одной стороны — это фундаментализм с его ориентацией на религиозную утопию, а с другой — либеральная демократия, исповедующая научно–технический прогресс и идеалы постиндустриального, информационального общества с его плюрализмом и индивидуализмом.

Разногласия подобного рода и требуют учета в социальных стратегиях современности факторов отдельных цивилизаций, которые функционируют как надэтнические образования. Здесь актуализируется сам принцип этнического развития человечества, когда национальные образования могут обнаруживаться на разных уровнях социокультурного, социопсихологического и государственного репрезентирования общечеловеческих ценностей. Скажем, нация может конституироваться в политическом смысле, если на первый план выдвигается общность по признаку одинакового гражданства, ценностным основанием которого является единое государство. Так определяется, в частности, феномен американского народа Соединенных Штатов. Нация характеризуется и на этническом уровне, если объединяется за общностью социоантропных признаков на основе специфической культуры.

Для любого из уровней многоэтажной системы глобального взаимодействия народов, то есть человечества, существуют собственные механизмы интеграции и автономизации. Так, наряду с политическим объединением западноевропейских государств на базе общего рынка, действует принцип «европейского концерта», то есть содружества на манер полифонического музыкального произведения, в котором самостоятельные голоса соединяются в единое созвучное целое. Другой, ослабленной, но более распространенной формой есть согласование интересов в контексте идеи «партнерство ради мира».

Многоуровневый подход к вопросам интеграции народов, ассоциирующий, так сказать, контрапунктивное видение человечества, требует перехода от реликтовой стратегии единения на унисонной основе к осознанию плюрализма его вариантов. Это значит, что надо учитывать не только созвездие возможностей этнического единения, но и ситуации невозможностей. Ведь если этнические коллизии задевают архетипический уровень ментальности определенных народов, то, во всяком случае, их надо не сводить, а разводить (то есть содействовать их автономизации). И наоборот, при политических или социальных коллизиях этносов с солидным опытом сосуществования можно надеяться на преодоление любых разногласий на пути их интеграции.

Кроме исторического опыта, сходства и отличия народов по архетипам менталитета и культуры, проблемы возможности или невозможности интеграции требуют учета политического контекста. Известно, что нация, в отличие от этносов предшествующей поры, характеризуется развитой системой общественного самосознания, наличием собственного государства или борьбой за него. Иначе говоря, здесь действует то состояние активности, которое именуют «национальным духом», а он определяется осознанием и онтологией свободы. И пока определенная нация не проходит фазу свободного развития или борьбы за свободу, она не готова к интеграции, какими бы общечеловеческими ценностями эта интеграция не измерялась. Поэтому нация может оказаться в ситуации, когда, казалось бы, она действует в направлении, противоположном общеисторическим тенденциям к единению человечества, но вне такого утверждения самостоятельного, автономного развития она не может войти в пространство общечеловеческих ценностей и интересов.

Ситуации указанного типа не являются аномальными. Ведь в мире сейчас 199 государств и более двух тысяч этносов, то есть большинство народов не прошло фазы самостоятельного, государственного существования. А это значит, что нация по своей природе является объективно противоречивым явлением: она выступает безусловно положительным фактором развития культуры и личности и вместе с тем двузначна как политический императив, поскольку может использоваться и в интересах демократии, и в имперских консервативных целях.