Читаем Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1 полностью

Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

И главное: мы должны вернуть себе этот культурный мир не потому, что это принесет больше голосов на выборах, но потому, что это не менее важное условие человеческого развития и разотчуждения, чем снятие эксплуатации. Посему наша задача - не плестись в хвосте ханжески-правых (как это делают иные из вождей коммунистических партий на постсоветском пространстве, проповедующие патриархальные нормы едва ли не позднефеодальной поры), попадая в разряд консерваторов, и не убегать от проблемы снятия отчужденных этических и эстетических норм, а предлагать свою модель ренессанса классики и ее обогащения, совместного со-творения в открытом диалоге нового нравственного и культурного пространства, в котором процесс разотчуж-дения личностного, семейного, каждодневного бытия и быта человека станет реальностью.

Мы более 20 лет ездим по миру и знаем, что писать так, как это сделано выше, «цивилизованные» интеллектуалы не должны.

Но мы знаем и другое. Постмодернистское отрицание «больших нарративов», апология деконструкции и возведенный в фетиш отказ от определенности уже обернулись культурным отступлением, а кое-где и провалом левых И умеренных, и радикальных. И европейских, и азиатских. И российских, и североамериканских.

В 1917 и в 1968 гг. у нас были Маяковский и Неруда, Эйзенштейн и Годар, Дунаевский и Шостакович, Шолохов и Сартр, Пикассо и Сикейрос, Шоу и Брехт. Были споры, но были диалог и тренд.

Сейчас в левой среде тоже есть несколько хороших поэтов, писателей и художников, которых кое-кто знает в тех или иных странах, а в России не знает практически никто, кроме профессионалов от левого искусства, коих едва ли наберется десяток на 150-миллионную страну.

А «обычный» человек вынужден потреблять (не распредмечивать, а именно потреблять) масс-культурные симулякры, о которых их «творцы» цинично говорят: «пипл хавает». В результате на улицы Парижа и Москвы выплескиваются не поэзия Фирдоуси и не философия Конфуция, не архитектурные или музыкальные традиции Востока и России, а внешние реакционные институты, правила, формы феодально-азиатских отношений отчуждения и подчинения человека, его бытия и духа, его семьи и общества.

А на улицы Шанхая и Каира приходят не Хемингуэй и Гайдн, а совокупность капиталистически-европейских форм позднего капитализма -симулякры рекламы, масс-культуры, пошлости. Именно эти отчужденные отношения и их формы - как азиатски-добуржуазные, так и европейски-позднекапиталистические - нельзя принимать.

Посему мы можем и должны выступать против паранджи и в Тегеране, и в Париже, ибо она не атрибут культуры Востока, а символ феодального закрепощения женщины; против коммерческой попсы и в Москве, и в Нью-Йорке, ибо это не западная культура, а симулякр, порожденный рыночным фундаментализмом. Мы должны предложить недвусмысленную, определенную альтернативу и агрессивной антикультуре, и внекультурной пыли, идя от постмодернистской неопределенности не назад, к идеологическому диктату в культуре, а вперед, к ответственному диалогу субъектов социального творчества.

Такова наша позиция. Жесткая позиция, ее, скорее всего, не примет ни просвещенный западный интеллектуал, ни искренний религиозный фундаменталист, ни правые, ни многие левые. Но мы считаем ее правомерной и надеемся на содержательную дискуссию.

В заключение небольшая ремарка о специфике данного текста. Он практически полностью был посвящен вопросам культуры, семьи, нравственности. В нем было очень мало сказано об экономике, политике, социальных противоречиях. Мы сознательно пошли на это. Не потому, что мы считаем социально-экономические и политические вопросы второстепенными. Напротив, мы уверены, что коренные проблемы лежат именно в этих сферах, и что проблемы культуры и нравственности будут решаться преимущественно на основе снятия базисного отчуждения. Мы это сделали исключительно потому, что на темы экономики и политики нами в этой книге было написано очень много, а вот на темы культуры и морали.

И еще.

Всякий раз, когда в тексте писалось «мы», авторы данного текста имели в виду не только себя, но и многих наших товарищей из круга «Альтернатив» на постсоветском пространстве. Возможно, нас поддержат и некоторые из «западных» и «восточных» читателей этого текста.