Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 2

^ капитал достиг такого уровня развития, когда объемы спекулятивных операций на порядок превышают объемы реального производства, отрываются, но при этом господствуют над ним, и (3) развился до глобального доминирования виртуального фиктивного капитала, (4) ТНК стали господствующей силой в мировой экономике (глобализация как взаимодействие глобальных игроков на полях национальных государств), которая (5) в целом стала глобальнокапиталистической, пронизанной глубинным противоречием «Первого» и «Третьего» миров как внутренним противоречием позднего капитализма.

¹ См.: Hobson J. Imperialism. A Study. N.Y.: James Pott & Co., 1902; Hilferding R. Das Finanzkapital. Eine Studie uber die jungste Entwicklung des Kapitalismus. Vienna: Wiener Volksbuchhandlung, 1910 (Marx-Studien, vol. III); Kautsky K. Der Imperialismus // Die Neue Zeit. 1914. № 32, Vol. 2. P. 908-922; Kautsky K. Imperialism and the War // International socialist review. 1914. № 15; Люксембург Р. Накопление капитала. Т. 1 и 2. М.-Л.: Государственное социальноэкономическое издательство, 1931; Воейков М.И. Роза Люксембург как политэконом и революционер // Альтернативы. 2012. № 2.

² «.Развитие капитализма дошло до того, что, хотя товарное производство по-прежнему «царит» и считается основой всего хозяйства, но на деле оно уже подорвано, и главные прибыли достаются «гениям» финансовых проделок. В основе этих проделок и мошенничеств лежит обобществление производства, но гигантский прогресс человечества, доработавшегося до этого обобществления, идет на пользу. спекулянтам» (Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 322).

Итак, при взгляде в глубь явлений, характерных для первого этапа позднего капитализма, мы можем зафиксировать, что здесь (и в данном случае авторы учебников economics и советских курсов политической экономии империализма будут, как ни странно, едины) происходит по меньшей мере значительное видоизменение механизмов свободной конкуренции, появляется «несовершенная» (язык economics) или монополистическая (язык марксизма) конкуренция. В основе этого лежит видоизменение фундаментальных закономерностей, основ рынка - независимость его агентов, не способных влиять на рыночные параметры (цену, например), подрывается (естественно, лишь отчасти) сознательным воздействием на них со стороны крупнейших капиталов и их союзов (первоначально - картелей и трестов), получивших в марксизме имя «монополий» (авторы далее будут использовать это категориальное обозначение).

Если при этом уйти из области чистых абстракций (что типично для стандартных работ, лежащих в неоклассической парадигме), когда под монополией (олигополией) понимается ситуация, при которой компания (ряд компаний) полностью контролирует (контролируют) рынок, и взглянуть на реальное многообразие монополистических структур (от отраслевых конференций и полулегальных картелей до диверсифицированных финасово-промышленно-информационных групп и холдингов), то можно сделать вывод, что такие агенты способны частично сознательно видоизменять параметры рынка, более того, они способны подрывать обособленность производителей и потребителей, делая их частично зависимыми от этих объединений. Вполне закономерно, что это воздействие со стороны монополий на других контрагентов рынка капиталистическая система пытается ограничивать, для чего ей объективно приходится прибегать, опять же, к внерыночным, сознательным (а именно - антимонопольным) механизмам воздействия на рынок со стороны государства как института, не только представляющего интересы крупнейших монополистических капиталов, но и выполняющего функции поддержания стабильности системы в целом.

Тем самым, начиная с ХХ века, содержание и механизмы функционирования рынка свободной конкуренции (т.е. рынка, описываемого в первой главе и «Капитала», и первых главах любого учебника economics) видоизменяются (мы бы вслед за Лениным сказали жестче - подрываются) вследствие развития сознательного регулирования. Это регулирование как со стороны монополий, что приводит к «несовершенству» конкуренции, так и со стороны субъектов антимонопольного регулирования, что позволяет удержать это «несовершенство» в рамках, где такая конкуренция остается все же конкуренцией. Этот симбиоз монопольного давления и антимонополистического регулирования (вот они, реальные переходные отношения) приводит к тому, что капиталистические отношения (и в том числе рынок) укрепляются через... видоизменение, развитие «в-себе» и «для-себя» пострыночнъх начал.