Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 2

В то же время следует подчеркнуть: взгляд на «царство свободы» как мир культуры, лежащий «над» материальным производством, связан с традицией рассмотрения творчества, лежащего в основе прогресса человечества, как мира, «возвышающегося» над «грязным» материальным бытием. Идея, что свобода человека начинается там, где он перестает заботиться о непосредственном материальном бытии, где он может подняться над утилитарными потребностями, - эта идея была хорошо известна со времен первых великих поэтов и ученых, музыкантов и общественных деятелей, заботившихся о ценностях, которые мы бы назвали ценностями мира культуры или культурными ценностями⁶².

Но мы считаем особо важными иные акценты.

Во-первых, творческая деятельность и социальные отношения по ее поводу, креатосфера и «царство свободы» - это не «надстройка», не «общественное сознание», а (намеренно повторим вновь) новый тип материальных социальных отношений, снимающих отношения отчуждения (прежде всего производственные отношения «царства необходимости»).

Во-вторых, мы подчеркиваем объективную возможность и необходимость развития со-творчества не как замкнутого пространства («башня из слоновой кости») для избранных («элиты»), задача в ином: так изменить социальные условия, чтобы к творчеству оказался причастен каждый¹.

В качестве небольшого, но важного отступления подчеркнем, что последнее различие принципиально важно: здесь (вышемы отметили одну из черт границы) проходит водораздел между двумя группами ученыих, исследующих названный скачок. Первые - теоретики постиндустриального (информационного, постэкономического и т.п.) общества - о которых мы писали чуть выше - рассматривают последнее как один из этапов развития мира отчуждения, продукт постепенной эволюции нынешнего капиталистического общества. Вторые - представители творческого марксизма (в том числе авторы этой книги) - акцентируют скачок к «царству свободы» как переход, снимающий отношения отчуждения в социальном мире, переход к миру, где творческая деятельность обретает свою адекватную общественную форму - ассоциированного социального творчества, доступного для каждого².

^ за 2000 г. Более подробно эта дискуссия отображена в книге: Межуев В.М., СлавинБ.Ф. Диалоги о социализме: два подхода к одной идее (М., 2001).

¹ Характерно, что последовательно развиваемый первый вариант всегда порождает конфликт реального материального мира и искусственно оторванного от него мира культуры. Пожалуй, наиболее тонкий и целостный образец последнего - Касталия Г. Гессе (см.: Гессе Г. Игра в бисер. М.: АСТ, 2006) - также оказался подвергнут сомнению как самоценность, и не кем-нибудь, а главным героем романа, alter ego самого Гессе - магистром игры, само имя которого - Кнехт - указывает на необходимость служения. Пройдя весь предначертанный гегелевской логикой (ассоциации структуры «Игры в бисер» и «Науки логики» довольно прозрачны) путь, он в итоге выбирает не рафинированную обитель «духовности» - Касталию, а едва ли не наиболее массовую творческую деятельность, соединяющую мир культуры, социум и человека с его повседневной жизнью - деятельность воспитателя, педагога. Кстати, к этой профессии приковывали внимание едва ли не все романтики прошлого - от «кремлевского мечтателя» В. Ленина и А. Грамши (см.: Грамши А. Тюремные тетради. Ч. 1. М., 1991. С. 433-449) до известнейших советских писателей фантастов - И. Ефремова и братьев Стругацких (см.: Ефремов И. Час быка; Стругацкий А., Стругацкий Б. Полдень. XXII век; Жук в муравейнике и др.).

² Подробнее об этом - в заключительном разделе I тома этой книги; см. также: Дорога к свободе: Критический марксизм о теории и практике со ^

В свою очередь, с нашей точки зрения, господствующая ныне форма утилизации творческого потенциала, а именно, гегемония корпоративного капитала (подробнее см. I-III части этого тома) является тупиковой ветвью социальной эволюции, рождаемой «закатом» предыстории (и позднего капитализма как ее последней фазы).

Что же касается структуры данной главы, то, размышляя о проблемах снятия материального производства, мы поступим так, как было сказано выше: возьмем за основу структурирования процесса рождения пост-материального производства структуру того, что подлежит снятию -структуру материального производства.

Смена доминанты: от репродуктивного к ТВОРЧЕСКОМУ содержанию деятельности. «Революция знаний», «общество профессионалов» и «креативный класс»

Выше мы уже зафиксировали, что для материального производства типичным является репродуктивный труд. Поясним это понятие¹.

Во-первых, этот труд осуществляется как деятельность по производству уже существующих материальных продуктов и утилитарных услуг. Если здесь и происходит некоторое обращение к созиданию культурных ценностей, то лишь в виде тиражирования материальных носителей последних².

Во-вторых, результат репродуктивной деятельности принципиально отчуждаем от самой деятельности. Этот результат всегда связан с внешней формой, как правило, материальным продуктом или услугой.