Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 2

Рассматривая «царство необходимости» как единую целостную систему, мы можем подчеркнуть не только господство материального производства и мира отчуждения, но и то, что в этой системе культура (как мир со-творчества, неотчужденных межличностных, или так называемых субъект-субъектных, отношений)⁵⁶ также оказывается подвластна законам отчужденного бытия. В результате (и это - третья из выделяемых нами важнейших характеристик «царства необходимости») мир со-творчества, мир культуры, шире - весь духовный мир развиваются преимущественно в формах духовного производства. Здесь творчество и созидание культурных ценностей подчинено процессам тиражирования и воспроизводства отраженных форм отчужденного общественного бытия. Здесь господствуют религия, идеология, массовая культура (если говорить о современных феноменах), т.е. формы, которые порождены отчужденными социальными отношениями и подчинены им. Иными словами, предыстория - это система, где господствует духовное производство отчужденных форм общественного сознания.

По-видимому, здесь будет небесполезно еще раз (как и в случае с отчуждением) «поиграть» в дефиниции и поискать определение культуры и связанных с ней процессов со-творчества. Безусловно, это определение будет только первым приближением к раскрытию этой сложнейшей категории, но, в любом случае, использование понятия подразумевает необходимость хоть как-то его описать.

Описание культуры может быть следующим: это мир со-творче-ства, мир, в котором индивиды вступают в отношения распредмечивания и опредмечивания, а не в отношения производства и потребления⁵⁷.

Соответственно, отношения распредмечивания и опредмечивания могут быть определены как своего рода «экстракция» (если говорить о распредмечивании) деятельностной человеческой сущности из предметов, которые даны человеку в его общественных отношениях или ее «воплощении» (если говорить об опредмечивании) в предмете⁵⁸.

Приведем лишь несколько примеров. Когда вы используете книгу лишь как вещь, если она для вас - не источник культурных ценностей, а всего лишь килограмм-полкилограмма бумаги с краской на ней, то для вас это - материальный продукт, который можно потреблять: вы можете ее использовать как пресс или подставку под чайник.

Если вы ставите книгу на полку только для того, чтобы создать стильный интерьер в квартире или похвастать дорогим раритетом - вы используете ее как отчужденный социальный феномен.

Но если вы берете и используете эту книгу как источник для размышлений и со-чувствований, если вы вступаете в диалог с автором этой книги, пытаетесь понять его мысли, чувства, стремления, ценности, если они находят отклик (не важно - положительный или отрицательный) в вашей душе, в ваших действиях, в вашем творчестве - в этом случае вы распредмечиваете эту книгу как феномен культуры; она для вас предстает как общественная культурная ценность.

Точно так же вы можете поступить не только с продуктом художественной или научно-образовательной деятельности (книгой, файлом, фильмом, записью музыки, картиной). Вы можете точно так же взглянуть и на любой предмет материального производства. Даже если станок, который, казалось бы, уже не может быть использован иначе как для производства деталей, вы будете рассматривать с точки зрения инженера, то он может предстать в новом качестве. Стараясь понять, какая технология опредмечена в этой машине, как можно изменить параметры ее деятельности или, может быть, создать новую машину, улучшив технологию, опредмеченную в данном агрегате, вы рассматриваете станок как культурную ценность. Для вас в этом отношении, в этой деятельности он существует не как средство производства, а как феномен культуры.

К человеку, к общественным институтам, к нашей экономической и социальной жизни мы тоже можем относиться как к культурным феноменам. И если для нас капитализм есть не просто мир, в котором мы живем и которому мы подчиняемся; если мы рассматриваем те же деньги или капитал как феномены, которые подлежат критическому исследованию, - если мы поступаем так, то в этом отношении даже эти феномены рассматриваются нами с точки зрения Человека культурного, с точки зрения диалога с общественным миром, который мы воспринимаем через критическое распредмечивание.

Итак, культура, живущая в процессах опредмечивания и распредмечивания, есть мир со-творчества и диалога, в котором едины деятельность по опредмечиванию и распредмчиванию, ее результаты и «средства», сам участник диалога - творец, Человек. В такую деятельность-со-творчество люди вступают как Личности, а не функции материального производства или отчужденных социально-экономических отношений, отчужденных отношений в сфере духовного производства. Такой диалог, такое со-твор-чество есть ключ к вратам будущего мира, лежащего «по ту сторону материального производства»⁵⁹ - миру креатосферы.

И в этом (но и только в этом) смысле Сократ и Маркс, Моцарт и Маяковский, Эйнштейн и Эйзенштейн - все они выполняют роль своеобразного апостола Петра, стоящего у входа в мир креатосферы⁶⁰.