Глобусный человечек(Сказочное путешествие)

Вся местность была пересечена каналами, по которым тянулись нагруженные доверху баржи. Глобусный человечек объяснил Дикси, что если бы не эти каналы и плотины, море затопило бы всю страну. На холмах стояли ветряные мельницы. Молодые вертелись быстро и весело, как в танце, то направо, то налево, а старые с трудом поворачивали крылья: скрип-скрип. Гудел ветер, пшпп… шелестели зеленые кусты, которые росли по обеим сторонам каналов.

Паруса скользили по верхушкам кустов, и Дикси показалось, что корабли идут прямо по земле. Навстречу им, стуча деревянными башмаками, каких Дикси прежде никогда не видала, шли взрослые и дети. Женщины и девочки были в премиленьких белых чепчиках. Все приветливо с ними здоровались.

Они вышли на большую дорогу. Дикси казалось, что она идет по раскрытой гигантской коробке с акварельными красками: с двух сторон дороги ровными цветными квадратами тянулись поля тюльпанов — синие, белые, красные, желтые, лиловые… Дикси, очарованная, остановилась.

Скрип-скрип — пел ветер в крыльях мельниц. «Мы цветем, мы растем, украшаем нашу милую Голландию!» отвечали хором тюльпаны.

Вдруг перед ними выросла белая в коричневых пятнах собачка. Она сразу направилась к глобусному человечку.

— Наконец-то мы тебя дождались, глобусный человечек, — сказала собачка, — помнишь ли ты девочку Марейку, с ней ты когда-то ездил в кругосветное путешествие? У нее большое горе, и она умоляет тебя помочь ей.

— Что случилось с Марейкой? — взволнованно спросил глобусный человечек. — Конечно, я ее отлично помню, хотя она никогда не учила географии, и в конце концов я должен был ее покинуть. Но все-таки я ее люблю и сделаю все что в моих силах, чтобы ей помочь.

— Идем скорее в город, — сказала собачка, — моя хозяйка сама тебе все расскажет.

Вдали виднелись шпили церквей, островерхие крыши домов.

Когда они добрались до города, был уже вечер. Собачка привела их к городской ратуше.

Напротив ратуши находилась лавка игрушек, у дверей стоял хозяин, рыжий великан с толстым животом и длинными тонкими руками и ногами. Вместо головы, на плечах у него сидел круглый голландский сыр.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — ласково улыбаясь и потирая ладони, зазывал великан прохожих.

— Где Марейка? — удивленно спросил глобусный человечек.

— Она в лавке, — сказала собачка, — как только хозяин закроет лавку, мы к ней пойдем.

Глобусный человечек и Дикси стали терпеливо дожидаться. Вот хозяин лавки раскланивается с последним покупателем, вот он опустил синюю штору на окно лавки, и повесив на дверь огромный замок, зашагал через площадь и скрылся за углом.

Глобусный человечек достал из кармана золотой ключ и легко повернул им в замке; дверь отворилась и они вошли. Внутри было еще больше игрушек, чем в окне. Собачка повела их через всю лавку и остановилась перед большим шкапом, где было много нарядных кукол. Посередине сидела красавица кукла. Корсаж ее бархатного платья был расшит жемчугом, на голове сиял кружевной чепчик. Ноги были обуты в деревянные башмаки.

— Но где же Марейка? — снова нетерпеливо спросил глобусный человечек.

Кукла в голландском наряде поднялась с кресла и досмотрела на глобусного человечка и на Дикси, совсем как если бы она была живая девочка.

— Милый глобусный человечек, неужели ты не узнаешь меня? — сказала кукла, — ведь я Марейка, которую ты столько раз возил по разным странам.

— Как это может быть? — сказал глобусный человечек, — Марейка была настоящая девочка, а ты, хотя и очень похожа на нее, все-таки фарфоровая кукла.

— Да, я стала такой за то, что погубила моего бедного братца Иоганна, — сказала кукла, и слезы потекли из ее глаз, смывая краску с розовых фарфоровых щек.

Вскоре после того, как ты нас покинул, глобусный человечек, — начала свой рассказ кукла, — наша мать умерла. Мой отец горевал. Целые дни он просиживал у плотины нашей мельницы и глядел как бежит вода. Он часто говорил мне: «Марейка, ты уже большая девочка, но твой брат Иоганн еще очень мал. Дай мне слово: что бы ни случилось, ты никогда не будешь его обижать». Я очень любила моего брата и с готовностью обещала быть ему всегда доброй сестрой.

Трудно было отцу управиться одному по дому и на мельнице, и он женился.