Глоток адреналина (СИ)

Прерывая поцелуй, не отодвигаясь от ее лица, тихо шепчет:

— Миа, выслушай меня, пожалуйста. А можешь потом убивать, я препятствовать не стану. И дай мне тебя освободить, — он смотрит ей в глаза, взглядом умоляя не вырываться. Она фыркает, ничего не говорит. Он кивает, садится на корточки. — Миа, да, я был на месте смерти твоей матери, но я ее не сбивал! На меня хотели только повесить это ужасное убийство, — гонщик выдыхает с сожалением. — Я гонялся с племянником Кьеза, он вырвался вперед, я пытался догнать. Он сбил женщину и поехал дальше, даже не притормозив. Ответь мне, почему если я убийца, остановился? Почему я вызвал скорую и оставался сидеть с ней до последнего? Она еще дышала. Она умерла на моих руках. Ответь мне, почему на моей машине, на машине убийцы, не нашли капель крови и вмятин? Им надо было найти убийцу, они и нашли в лице меня, бездумно обвинили. Как ты думаешь, после какого момента моя фамилия Оуэн? От меня отказалась семья, они и слушать меня не стали… кроме Моники, но она ничего поделать не могла, — он за это время уже успел расправиться с одним узлом, отвязывая девушку от стула. — Да, я был рядом с местом убийства твоего отца. Мне тогда Киан приказал забрать одного человека. Я ему был должен, я тогда работал на него. Я и забрал. Я не знал, что убивают твоего отца. Я просто подъехал и забрал. Я даже не отвозил, — он расправился с узлом на ногах. — Я знаю, что виноват перед тобой, — опустил руки и заглянул в ее заплаканные глаза. Она плачет, слезы текут по щекам. Бедная, столько натерпелась в последний момент. — Киан не потерпит лжи, но сам не против солгать. Он манипулятор, он провокатор. Но правосудие уже совершено. Наше правосудие, — он встает.

Обходит Мию, заходит за спину. Там присаживается на одно колено и освобождает ее руки. А она склонилась, когда веревка спала с рук, здоровую прижала к лицу, пытаясь скрыть свои слезы. Ее плечи слегка подрагивались, а Райан молчал, не знал, как успокоить. Он сам виноват в ее слезах.

Как же давно не курил. Легкие словно сжимаются, хочется почувствовать этот дым от дешевого табака. Скурить хоть всю пачку, не боясь смерти от онкологии. Ищет по карманам и нащупывает другое, свой телефон. Достает из кармана. Экран разбит, не пережил всю потасовку. Но все равно Купер попробовал его включить, может, заработает. Нажимает на кнопку, мысленно упрашивая включиться.

Экран загорелся и пусть не с первого раза, но реагировал на прикосновения. Плевать, потом покурит. Вновь обходит стул, присаживается рядом с девушкой, протягивая ей свой телефон, а она стала уже успокаиваться. Умеет контролировать свои эмоции, может быстро успокаиваться.

— Держи, позвони. Он работает. Может, не среагирует с первого раза, увы. Он и так пережил много приключений, — он ловит на себе ее растерянный взгляд. Он как-то сам смущенно и растерянно улыбается. — Прости меня, — он вновь перед ней извиняется. Она моргает, опускает взгляд и берет смартфон.

— Уходи, — только бросает и пытается справиться с управлением. Не с первого раза у нее это получается, а парень не отходит даже на шаг, он сдвинулся с места, преданно сидя возле нее. Проговорил адрес гаража, он помнит. Миа вновь бросает на него взгляд. Она не встанет, сил слишком много потратила. Ей даже трудно оставаться в сознании. Она сама небось эмоционально истощена. — Ты уйдешь или нет?

— Нет. Я останусь с тобой, — он был честен. Он не будет убегать, он не трус. Он должен ответить за свои поступки.

— Уходи! Пожалуйста! — ни с того ни с сего просит девушка, а на глазах вновь стали появляться слезы. Райан растерялся.

— Почему? — он не хотел уходить, он не хотел оставлять Таунсенд одну. Он перед ней виноват, он должен ответить за свои поступки. Он хочет ее обнять, но не хочет пачкать в чужой крови. Она слишком для этого чистая. Ей белый цвет больше всего подходит.

Смотрит в карие глаза, пытаясь найти ответы. А она быстро отводит, опуская, Купер пытается вновь поймать взгляд, хотя бы на секунду на себе его задержать.

— Тебе лучше будет уйти, сбежать, скрыться… — она набирается смелости посмотреть, ответить. Но это не отвечает на главный вопрос: «почему». Но это его должно волновать?

Она не хотела его оставлять тогда, когда он вылетел с дороги на Форде. Он не хочет ее оставлять сейчас.

— Ты же понимаешь, что я не уйду, — он говорит полушепотом, а на губах девушки появилась слабая улыбка.

— Даже если я прогоню? — он в ответ незамедлительно кивает. — А если попрошу? Райан, тебе лучше будет уйти, тебя же посадят, — неужели она все-таки ему поверила. Почему? Не было же доказательств.

— Почему ты мне поверила? — он решил задать вопрос в лоб. Никто не может винить его за любопытство.

— Потому что нет оснований мне тебе не верить. Может быть, я и нахожусь в истерике, но зачем мне верить Киану? Почему я должна верить ему? Тебя бы просто так не освободили. Тем более, я знаю некоторые пробелы в правосудии, — ее уголки губ вновь дрогнули в легкой улыбке. Она была напугана, она была огорчена, она была в отчаянии. Она устала, но не переставала осознавать.