Глоток Солнца

Мы узнали, что в Тампеле полмиллиона жителей, пять институтов, девять заводов и лучшие теннисисты континента; что здесь изобретен знаменитый визуализатор, который по-новому планирует город, создавая разные оптические иллюзии, а в ближайшем будущем вытеснит как одряхлевшее кино, так и надоевшее всем телевидение; что изобретатель визуализатора Иосиф Менге вошел во все учебники (теперь я его вспомнил); что местный пищевой институт первый в мире синтезировал ряд продуктов, которые ни один гурман не отличит от естественных; что парни из Тампеля есть на Марсе, а несколько девушек живут в подводном городе и вышли там замуж; что в Тампеле собраны образцы растительности всего земного шара, в Тампеле есть свои праздники и достопримечательности, своя история и свои обычаи, свои песни и оркестр в тысячу музыкантов; что здесь всем хорошо, прекрасно, превосходно и что Тампель - это Тампель.

Девушки говорили без умолку, и Игорю с трудом удалось спросить, что случилось сегодня с ними в три часа дня.

- А кто вам сказал?

- Ерунда какая-то.

- Зачем вспоминать плохое?

- Мы с Игорем врачи, - пояснил я.

- О, - сказали девушки хором, - у нас тоже прекрасные врачи!

Я перешел на строгий докторский тон:

- Говорят, многие потеряли на время память. Это так, Хилга?

- Я, во всяком случае, точно не помню. Мы играли в теннис, и я почувствовала себя плохо. Ну, я присела, отдышалась и снова за ракетку.

- А вы, Нессе?

Нессе нахмурилась.

- Было как-то нехорошо. Тяжко или тоскливо - не пойму.

- А я хлопнулась в обморок, - весело сказала Татьяна. - А потом стала волноваться за дедушку и бабушку.

- И я волновалась, - добавила Нессе. - Они у нас старые.

Наконец мы с Игорем улизнули из-за стола, ссылаясь на категоричное распоряжение профессора. Об облаке, как мы выяснили, девушки даже не слышали.

- Ну и исследователи! - злился Игорь, сбегая по лестнице.

- А жа-аль, что все уходите, - пропел я, подражая сестрам. - Тампель очень красивый вечером!

Тампель был действительно красив. Светящиеся небоскребы - колонны, созданные богатырями, а не людьми, - держали на себе опрокинутую чашу неба. Робкие блики звезд терялись и гасли среди огромных движущихся букв, рисовавших программы театров, парков и кино, приглашавших в клубы и кафе, сообщавших новости мира. Ниже царила суета бесчисленных огней. Рвались фейерверки, били цветные фонтаны, почему-то светились деревья. Появились кафе с бумажными фонариками и удобными креслами, с вазонами и тентами, набитые отдыхающими и полупустые; появились спортивные площадки, красивые статуи, скамейки и уютные уголки ночного города, которые мы не заметили днем. Мы с Игорем остановились у подножия нашего небоскреба, слушая музыку и рокот толпы, озираясь по сторонам, не зная, как оценить этот новый, неожиданный жест Тампеля.

И двинулись вперед очень осторожно. А потом стали перемигиваться, как заговорщики, бессмысленно что-то восклицать и громко смеяться. Ох, Тампель, Тампель, славный шутник, как ты приветлив и мил с гостями! Ты открываешь перед нами кафе, и мы, хотя и поужинали, устремляемся туда, чтоб послушать веселый квартет и поболтать с тампельцами. Но, увы, чем ближе мы к нему подходим, тем расплывчатее становятся двери, и вот уже нет кафе - оно растворилось в ночном воздухе, осталась лишь веселая песенка от несуществующего квартета, а вдали - да нет, в каких-нибудь сорока шагах уже сияет театральная эстрада и стоят пустые скамейки. Что ж, играть так играть! Мы делаем вид, что садимся на скамейку, которой на самом деле нет, и прыгаем в детскую карусель, мчимся сквозь летнюю библиотеку и плавательный бассейн; нам все нравится - кафе и театры, ледники Антарктиды и песчаный самум - все, что ты даришь нам в этот вечер, обманщик Тампель.

Наш бег за призраками кончился тем, что Игорь врезался головой в ствол дерева. Оно было не освещено и до обидности настоящее, с тугой шершавой корой. Игорь упал с глухим стоном на землю, потом вскочил, схватился за голову.

- Хватит! - закричал он. - К черту весь этот город! Тут и людей никаких нет!

- Почему нет? - прозвучал мягкий голос. - Люди есть.

Мы разом обернулись и увидели какую-то фигуру в белом.

- Исчезни! - шепотом сказал Игорь.

- В самом деле, проваливай! - вскипел я. - Тут не до привидений.

Привидение вело себя странно. Оно приблизилось, взяло Игоря под руку:

- Пойдемте. Вам надо сделать компресс.

Компресс!

- Вы что - медсестра?

- Педагог.

В лифте мы рассмотрели ее. Глаза большие, спокойные. Зовут ее Соня.

- Классическая шишка. - Соня потрогала лоб Игоря. - У меня один мальчик тоже стукнулся о дерево. Он так и сказал: классическая.

Говорила она лениво, будто через силу, но очень приятно, успокаивающе.

- Садитесь. Сейчас принесу лед.

От компресса Игорь размяк.

- Вы здесь живете? - спросил он.

- Да. А что?

- Неплохо.

- Вы можете сидеть, пока не придете в себя.

Так мы и сидели в красной гостиной, любуясь картинами в старинных массивных рамах и видом солнечного моря в открытом окне.

- Иллюзия? - спросил я, кивнув на окно.

- Да, - сказала Соня. - Убрать?

- Нет, не надо.