Глоток зеленого шартреза

Под рукой уверенной поэта
Струны трепетали в легком звоне,
Струны золотые, как браслеты
Сумрачной царицы беззаконий.

Опьянили зовы сладострастья,

И спешили поздние зарницы,
Но недаром звякнули запястья
На руках бледнеющей царицы.

И недаром взоры заблистали:

Раб делил с ней счастье этой ночи,
Лиру положили в лучшей зале,
А поэту выкололи очи.
1908

НА ПИРУ

Влюбленный принц Диего задремал,
И выронил чеканенный бокал,
И голову склонил меж блюд на стол,
И расстегнул малиновый камзол.

И видит он прозрачную струю,

А на струе стеклянную ладью,
В которой плыть уже давно, давно
Ему с его невестой суждено.

Вскрываются пространства без конца,

И, как два взора, блещут два кольца.
Но в дымке уж заметны острова,
Где раздадутся тайные слова
И где венками белоснежных роз
Их обвенчает Иисус Христос.

А между тем властитель на него

Вперил свой взгляд, где злое торжество.
Прикладывают наглые шуты
Ему на грудь кровавые цветы,
И томная невеста, чуть дрожа,
Целует похотливого пажа.
1908

АННА КОМНЕНА

Тревожный обломок старинных потемок,
Дитя позабытых народом царей,
С мерцанием взора на зыби Босфора
Следит ускользающий бег кораблей.

Прекрасны и грубы влекущие губы

И странно красивый изогнутый нос,
Но взоры унылы, как холод могилы,
И страшен разбросанный сумрак волос.

У ног ее рыцарь, надменный, как птица,

Как серый орел пиренейских снегов.
Он отдал сраженья за крик наслажденья,
За женский, доступный для многих альков.

Напрасно гремели о нем менестрели,

Его отличали в боях короли –
Он смотрит, безмолвный, как знойные волны,
Дрожа, рассекают его корабли.

И долго он будет ласкать эти груди

И взором ловить ускользающий взор,
А утром, спокойный, красивый и стройный,
Он голову склонит под меткий топор.

И снова в апреле заплачут свирели,

Среди облаков закричат журавли,
И в сад кипарисов от западных мысов
За сладким позором придут корабли.

И снова царица замрет, как блудница,

Дразнящее тело свое обнажив,
Лишь будет печальней, дрожа в своей спальне:
В душе ее мертвый останется жив.

Так сердце Комнены не знает измены,

Но знает безумную жажду игры
И темные муки терзающей скуки,
Сковавшей забытые смертью миры.
1908

ВОСПОМИНАНЬЕ