Глубина

Поиск затруднялся очень плохой видимостью у грунта (1,5–2 метра) и сильными течениями, которые постоянно разворачивали подводный аппарат и затрудняли удержание его на курсе. Сказалась и некорректная работа локатора кругового обзора, который должен был указывать нам на присутствие посторонних предметов на дне в радиусе 250 метров, но этот дорогостоящий прибор даже после гарантийного ремонта не работал как положено и требовал ремонта и специальной наладки с привлечением специалистов фирмы-поставщика. Вспоминая эту ситуацию, невольно думаешь: имей мы тогда приборы поиска, которыми сейчас оборудованы аппараты «Мир», не было бы проблем. Ведь ныне локатор дальнего действия позволяет обнаруживать предметы на дне с расстояния 1000–1500 метров. И не было ни одного случая, чтобы мы не находили предметы, зная координаты с точностью до 1–2 километров. А в тот раз мы проходили всего в 200 метрах от «Комсомольца» и, отчаявшись в поисках, устав от напряжения при непрерывных наблюдениях в условиях плохой видимости, приняли решение всплывать.

На следующий день я поехал на «Персей» уточнить координаты, переданные нам навигаторами этого судна. Навигационная привязка при осуществлении поиска «Комсомольца» с судна «Персей» проводились по системе «Лоран». Наш навигатор Н. А. Шашков, сравнив показания приборов «Персея» и «Келдыша», сделал заключение, что разница между ними составляет 600 метров. После внесения корректировок обсуждаем план следующего погружения. 20 мая 1989 года аппарат «Мир-2» с экипажем в составе Евгения Черняева (командир), Николая Шашкова (бортинженер) и Михаила Фалина (фототелеоператор) совершает второе погружение в район аварии «Комсомольца». Через 30 минут после посадки на грунт Евгений Черняев сообщает по подводной связи: «Вышли на лодку «Комсомолец». Начинаем работы».

Позже, просматривая видеозаписи, мы сами стали свидетелями того, как экипаж «Мира-2» увидел корпус лодки. Аппарат вышел к ее правому борту и сел на грунт, но члены экипажа «Мира-2» лодки не видят, так как смотрят вперед в иллюминаторы. К тому же и видимость оставляет желать лучшего: частицы поднятой со дна мути рассеивают лучи подводных осветителей и ограничивают видимость 2–3 метрами. Однако видеокамера аппарата повернута направо, прямо на «Комсомолец», и мы видим на экране монитора борт лодки и решетки кингстонов на нем. Но никто из членов экипажа не смотрит на экран монитора. Вдруг раздается голос Евгения Черняева, посмотревшего в правый боковой иллюминатор: «Лодка! Лодка!»

Далее началось детальное обследование состояния лодки, фотографирование отдельных участков корпуса, видеосъемка. Экипаж постоянно контролировал радиационную обстановку, уровень которой не превышал уровня фона даже в тех точках, где выход радиоактивных веществ из корпуса лодки был наиболее вероятен. Можно сказать, что это было базовое погружение, материалы которого впоследствии изучали специалисты и на их основе принимали решения о том, что делать дальше с лодкой «Комсомолец».

Третье, и последнее, погружение «Мира-1» в этой экспедиции было посвящено изучению некоторых деталей на корпусе «Комсомольца», а также обследованию всплывающей спасательной капсулы, которая после затопления отсоединилась от корпуса, но затем, не дойдя до поверхности, наполнилась водой и затонула. При затоплении в капсуле находились командир «Комсомольца» капитан 1-го ранга Е. А. Ванин и еще два члена экипажа. Спасательная капсула была обнаружена на дне, на расстоянии 800 метров от самой лодки.

В аппарате «Мир-1» – тот же экипаж, что и в первом погружении: Д. В. Васильев, И. Е. Михальцев и я. Для меня это был первый объект подобного рода. Вспоминая и оценивая ситуацию сейчас, когда уже проведены работы на «Титанике» и других объектах, понимаешь, что встреча с «Комсомольцем» на дне была необычной: со времени гибели «Титаника» прошло более 80 лет, и для нынешнего поколения он превратился в своего рода историю, памятник на дне океана, а здесь – ощущения свежие, очень острые, ибо трагедия произошла буквально вчера…