Глубина моря. Открытое море

– Что ты помнишь?

– От нее хорошо пахло. Она пела нам, затем выключала свет.

– Эту песню?

Штеффи стала напевать одну из маминых колыбельных.

– Да, я помню. Мама учила меня играть ее на пианино.

– Да, – сказала Штеффи. – У тебя были способности к музыке, хоть ты была такой маленькой. Ты музыкальна, совсем как мама. Это ты унаследовала от нее.

Нелли с подозрением посмотрела на Штеффи.

– Так в чем же дело?

Штеффи закусила губу. Только что ей показалось, что ей удалось пробиться через колючую скорлупу Нелли. Но это оказалось труднее, чем она думала.

– Однажды, – сказала Штеффи, – ты спросила меня, думают ли о нас мама с папой. Это было в канун Нового года. Помнишь, что я ответила?

– Нет, – сказала Нелли.

– Я сказала, где бы они ни были и что бы они ни делали, я уверена, они всегда думают о нас.

– А я недостаточно много думаю о них? Вот для чего ты хотела прийти сюда?

Нелли поднялась.

– В таком случае я не собираюсь здесь больше сидеть и слушать тебя. Ты просто хочешь испортить мне настроение.

Разговор грозил прерваться. Вот сейчас она должна сказать это.

– Подожди, – сказала Штеффи. – Есть одна вещь, которую мне нужно рассказать тебе.

– Ну что?

– Сядь.

Нелли неохотно села.

– Помнишь, мама заболела, зимой, через год, как мы приехали. У нее было воспаление легких, как раз перед тем, как они с папой должны были ехать в Америку.

– Да, – сказала Нелли. – Разумеется, помню.

– Мама снова заболела, – сказала Штеффи. – В лагере, в Терезиенштадте.

– Вот как?

Штеффи показалось, что в голосе Нелли прозвучали нотки беспокойства.

– Серьезно заболела, – сказала она. – Тифом. Я точно не знаю, что это за болезнь.

– Но ведь папа ее вылечит?

Беспокойство в голосе стало явственнее.

– Нелли, – сказала Штеффи. – Мама умерла.

На секунду воцарилась полная тишина. Никто из них не пошевелился.

Над их головами крикнула чайка. Нелли вскочила.

– Ты врешь! – крикнула она. – Мама не умерла! Ты все придумала, чтобы наказать меня. Ты считаешь, что всегда права, а я злая и глупая. Ты врешь!

Слезы брызнули из ее темных глаз. Она молотила Штеффи кулаками и кричала:

– Ты врешь! Ты врешь!

Штеффи схватила Нелли за запястье и крепко сжала. Нелли сопротивлялась, но наконец сдалась. Все тело сотрясалось от плача. Штеффи обняла ее и прижала к себе.

– Это я виновата, – плакала Нелли. – Это я виновата в том, что мама умерла.

– Почему ты?

– Потому что я очень хотела быть родным ребенком тети Альмы с дядей Сигурдом. Я не хотела другой мамы, кроме тети Альмы.

– Послушай меня, Нелли, – сказала Штеффи. – Ни в чем ты не виновата. Нас отправили сюда, как посылку, с листком на шее. Это не наша вина и не мамы с папой. Ты была такой маленькой. Я обещала заботиться о тебе, но не смогла всегда быть рядом.

– В первый вечер здесь, – прошептала Нелли, – ты ушла с тетей Мартой. Я думала, ты никогда не вернешься.

– Я ничего не могла поделать. Меня вынудили.

– Если никто ничего не мог поделать, – сказала Нелли, – чья же в этом вина?

Глава 35

Проходили дни. Первая неистовая боль превратилась в глухую скорбь. Тоска по маме не проходила, и Штеффи иногда плакала.

– Пусть плачет, – сказала Хедвиг Бьёрк тете Марте. – Так легче. Я знаю, я потеряла свою маму в ее возрасте.

– Не нужно было уезжать в Швецию, – плакала Штеффи. – Я должна была остаться.

– Нет, – решительно сказала Хедвиг Бьёрк.

– Нет, я должна была там остаться, с мамой.

– И умереть? Для нее было бы лучше знать об этом? Или папе? Поверь мне, Стефания, пока твоя мама была жива, она была благодарна, что вы с Нелли в надежных руках. Что, по-твоему, поддерживает сейчас твоего папу? То, что вы обе в безопасности.

Папа. Как же ему одиноко сейчас.

– Я не знакома с твоими родителями, – сказала Хедвиг Бьёрк. – Но ты столько мне рассказывала, что я уверена в одном.

– В чем?

– Что бы ни случилось, они бы не хотели, чтобы ты сдалась. В том, что ты здесь, есть смысл, Стефания. Смысл в том, чтобы ты жила дальше и делала в своей жизни все, что в твоих силах.

Штеффи подняла глаза и встретила ясный, серьезный взгляд Хедвиг Бьёрк. Она знала, о чем думала ее учительница. Осталось меньше трех недель до экзамена, который решит, сможет ли она перепрыгнуть через один учебный год в гимназии. Теперь все это казалось таким далеким, словно вовсе не касалось ее.

– Не знаю, справлюсь ли, – сказала Штеффи. – Не сейчас.

– Я знаю, что справишься, – сказала Хедвиг Бьёрк. – Ты справишься. Завтра мы возобновим наши занятия. Ведь так?

– Да.

– Твоя мама гордилась бы тобой, – сказала Хедвиг Бьёрк.

Постепенно будничная жизнь брала свое. По утрам Штеффи поднималась на занятия к Хедвиг Бьёрк. Многое нужно было выучить к экзаменам.

Все были милы с ней. Тетя Марта баловала ее и готовила любимые блюда на ужин. Хедвиг Бьёрк ободряла, а Дженис старалась насмешить. Дядя Эверт приехал домой и взял ее с собой в море. Он был немногословен, но Штеффи успокаивал мерный звук весел и его взгляд.

Вера пришла с первой ежевикой в железной кружке.

– С нашего места, – сказала она.