Глубина моря. Открытое море

– У старого знакомого, – ответила она. – Ты его не знаешь.

– Ты думаешь, он даст?

– Уверена.

Юдит замолчала. Ее взгляд стал отсутствующим. Она возила носком туфли по гравию перед собой.

– Злюка, – наконец проговорила она.

– Кто?

– Полицейский. «Посторонним нельзя!» Как он посмел назвать нас посторонними? Скорее он и все шведы – «посторонние»!

– Он просто имел в виду… – начала Штеффи.

– Я понимаю, что он имел в виду, – перебила ее Юдит. – А вот он ничего не понимает. Не понимают даже те, кто работает с бывшими узниками.

– Всех нельзя под одну гребенку. Просто этот полицейский был немного резок.

– Чудная ты, – сказала Юдит. – Считаешь всех людей хорошими. Несмотря на то, что с тобой произошло.

– Не всех. Но я стараюсь не судить по первому впечатлению. Этому я научилась…

Штеффи запнулась. «…у тети Марты», – хотела сказать она. Но Юдит совсем не знает тетю Марту и не желает ее знать.

– …здесь в Швеции, – неуверенно закончила Штеффи.

– Да, шведы боятся сердиться, – хмыкнула Юдит. – Боятся даже иметь собственное мнение. Вечно: «с одной стороны», «с другой стороны».

«С одной стороны», «с другой стороны». Штеффи вспомнила родителей Свена – господина и госпожу Сёдерберг. Но не все шведы такие.

– У тети Марты есть свое мнение, – резко сказала она. – Даже если оно не всегда тебе нравится. У Хедвиг Бьёрк есть свое мнение. А у Май их вообще множество!

Штеффи знала еще кое-кого. Но не стала называть его имени.

– Да, да, – замахала руками Юдит. – Хватит. Сдаюсь!

Глава 20

Каждое утро Нелли надевала платье с желтыми цветами и поднималась по узкой лестнице на чердак. Час или больше она неподвижно сидела на стуле со спинкой, накрытой яркой тканью, пока Карита работала у мольберта. Пабло наверх не брали. Вместо малыша Нелли держала старую куклу с закрывающимися глазами. Кукла была легче ребенка, и, самое главное, она не брыкалась.

– Неужто ты способна так долго сидеть? Ты ведь у нас непоседа, – удивлялась тетя Альма.

Она, кажется, не замечала, что Нелли в это лето вела себя непривычно тихо. Временами просто сидела, глубоко погрузившись в свои мысли. Добровольно вызывалась помочь в домашних делах, сама гладила свои платья и блузки.

Нелли не хотела быть в тягость. Старалась быть полезной. Надеялась, что тогда тетя Альма оставит ее, несмотря ни на что.

– Давайте я, – предлагала Нелли, едва тетя Альма разводила мыльную воду для мытья пола.

– Этому нас учили на школьной кухне, – говорила она, когда тетя Альма собиралась чистить медные подсвечники и мельхиоровые подносы. – Я сделаю.

Тетя Альма бросала на нее короткий взгляд, открывала рот, чтобы что-то сказать, но слова не шли у нее с языка.

Нелли понимала, о чем думает тетя Альма: «Девочка не догадывается о том, что ей придется уехать. Лучше ей пока ни о чем не знать».

Нелли знала, она обо всем знала.

Она не пыталась заискивать. Она просто хотела, чтобы тетя Альма решила оставить ее, вопреки мнению дяди Сигурда.

А если нет, что тогда? Только не детский дом, все что угодно, только не это!

Месяц назад лето казалось долгим. И вот уже на дворе июль, воздух дрожит от зноя, в мелководных бухтах гниют водоросли, у морских птиц подрастает молодняк. Скоро лето закончится, и тогда…

Если бы Карита Борг могла ей помочь! Кажется, Нелли ей нравится. Нелли могла бы жить у четы Борг и помогать им по хозяйству. Маленький Пабло больше любит Нелли, чем фрекен Грету, это видно. Глядя на Нелли, мальчик улыбается, лепечет и машет ручками.

Фрекен Грета не одобряла того, что Нелли достает малыша из коляски. Няня хотела, чтобы он лежал там, пока не придет время менять пеленки и кушать. Но ведь он все равно не спал и так радовался! Нелли не могла удержаться и брала мальчика на руки. Карита была не против.

– Дети любят других детей. Вы же видите, фрекен Грета, как он доволен.

– Он избалуется, – возмущалась фрекен Грета. – И вы с ним намучаетесь. Ты вымыла руки, Нелли? Маленькие дети восприимчивы к бактериям.

Но нельзя сказать, что Нелли полностью изменилась и превратилась в тихую, усидчивую и прилежную девочку. Энергия в ней била ключом, хотелось бегать, кататься на велосипеде, плавать.

Нелли и Соня нашли себе новое место для игр на безлюдном мысе. В узкой ложбине стояли развалины старой рыбацкой хижины с прохудившейся крышей. Хижина почти заросла кустами ежевики, крапивой и вьюном. Но к скрипучей двери, висевшей на одной петле, кто-то протоптал тропинку.

На земляном полу бывшей кухни стояли грубо сколоченный стол и скамья. Там же угадывались остатки очага. Единственное окно было без стекла.

Ложбина заканчивалась узкой бухтой. У полуразрушенных мостков лежала рассохшаяся плоскодонная лодка.

Остров рядом с мысом назывался Немецким. Раньше это был Остров чаек, но весной к берегу прибило волнами тело мертвого немца. Его нашли мальчишки, когда ставили сеть. Немца похоронили на церковном кладбище.