Глубина резкости

По телу пробежала волна жара и трепета. Мы оба знали, что в конечном итоге этот разговор – всего лишь прелюдия. И все же я не могла отказать себе в удовольствии позадирать его.

– Этот поезд уже ушел. Сейчас он где-то на пути от станции «пошел на хрен» к станции «у меня новая жизнь».

Райан расхохотался. Все происходящее явно забавляло его.

– У тебя грязный язычок, Элли. А ты знала, что поезда почти не ездят по кругу? Вагон с машинистом просто цепляют вперед, и поезд едет обратно, – он широко улыбнулся. Я прищурилась.

– Да неужели?

– Я руковожу транспортной компанией, поверь мне. – Самодовольный осел.

– Не хочу мешать, но кто-нибудь может мне объяснить, что тут происходит? – встряла Кристен.

– О, это тот редкий случай, когда Элли Пирс получит шлепок по заднице, а потом попросит добавки, – громко прошептал Скотт, как будто мы не услышим. – Ладно, голубки, очень интересно узнать, чем закончится ваша схватка, но пялиться на секс других людей неприлично, это ведь не долбаное сафари. Мы пойдем. Вставай, Кристен! – Я повернула голову, умоляя его остаться, но он лишь хмыкнул, выталкивая подругу в проход. Та кинула на меня последний, не очень теплый взгляд, и они покинули кафе. Дерьмо.

– Если ты спросишь, я совсем не злюсь, – тепло сказал Райан, придвигаясь ближе. – Ожидал, что ты выкинешь что-нибудь подобное – всегда была упертой. Но сказал ведь, что у тебя уйма времени: я готов ждать. – Позвоночник покалывало. Я повернулась, его губы были в считаных дюймах от моих.

– Почему ты не улетел? – прошептала.

– Может, хватит ждать, что я сбегу, Элли? Ты уже доказала все, что хотела, перестань поступать так с нами. Я люблю тебя, я здесь. Чего еще хочешь? – Его голос был полон отчаяния. Райан прижался своим лбом к моему, мои глаза закрылись.

– Что, если тебе снова взбредет в голову оставить меня? Что будет, когда тебе придется возвращаться в Бостон? Как ты себе все это представляешь?

– Все это – не твоя забота, детка. Я пообещал, что буду рядом, и сдержу обещание. Об остальном забудь, пожалуйста! Я все решу.

Мое сердце колотилось где-то в горле, когда Райан преодолел последний разделяющий нас дюйм и нежно поцеловал. Его рука со спинки сиденья переместилась мне на плечи, он прижал меня к себе, и я растаяла. Страх потерять это ощущение тепла и безопасности никуда не ушел, но слова парня вселили в меня крохотное семя надежды на то, что в этот раз все может быть по-другому.

Глава 22. Элли

– Так о чем та статья? – спросила, засовывая в рот ложку замороженного йогурта. Есть что-то холодное на улице осеннего Чикаго могли только наглухо отбитые романтики, а я уверенно вступила в их число около двух часов назад.

– Понятия не имею, половину вопросов я прослушал.

– А если они напишут какую-нибудь грязь? Тебе что, совсем наплевать?

Мы шли по деловому центру города в сторону Миллениум-парка. Мне приходилось отодвигать капюшон куртки в сторону, чтобы смотреть на парня, который, похоже, совсем не мерз.

– Чтобы написать какую-нибудь сплетню обо мне, придется здорово повозиться. Едва ли я делал что-то неприглядное, не считая того, что напивался вдрызг.

Я остановилась и повернулась к нему лицом.

– А как же поджоги? Взломы с проникновением?

Он поморщился. Старый Райан гордился бы каждой выходкой.

– Я много работал и все свободное время, которого почти не было, уделял отцу.

– Ну ничего себе. Должно быть, чертовски скучно руководить целой фирмой. – Повернула большой палец вниз, скуксившись.

Парень наклонился и поцеловал уголок моих губ.

– Ты измазалась. – Язык скользнул по его резко очерченной нижней губе. – Ммм, теперь это мой любимый вкус. – Он снова поцеловал меня, а я подалась вперед и повисла у него на шее. Люди проходили мимо, не зная, что всего час назад эта сладкая парочка была на грани холодной войны.

– Когда тебе нужны снимки? – проговорила, отстраняясь.

– Какие снимки? – Райан снова прижался своими губами к моим.

– Для газеты. Соберись, Донован! – Я уперлась рукой в его твердую грудь и пощелкала пальцами у него перед носом. – Могу отснять тебя в своей студии до конца дня и отправить все по почте в ту газету.

– Ненавижу фотосессии, – проныл он в ответ.

– Да брось! Тебе понравится, это как коньки: один раз встал, и потом за уши не оттащить. Иногда мне приходится врать Скотту, что камера сломалась, лишь бы взять перерыв.

– Коньки тоже ненавижу.

– Сложно, наверно, быть Райаном Донованом. – Я повернулась и потащила его в сторону института за руку.

В корпусе «Глобал» народу было битком, потому что хорошие студии в городе стоили немало, при этом освещение в большинстве было так себе, в отличие от этого места. Администратор из учебного отдела выдал мне ключ от отдельной комнаты. Мы вошли внутрь.

– Ого! Я раньше здесь не бывала! – Я прошлась вдоль стены с хромакеем, после чего провела рукой по муслиновому черному фону на соседней стене – ладонь приятно щекотало. Дальше в углу стояла белая циклорама.

– То, что нужно, раздевайся! – повернулась к Райану.

Он на секунду замер, выпучив глаза, но потом широко улыбнулся, наставив на меня палец.