Глубина резкости

– Это так мило, – улыбнулся Скотт. Я пригвоздила его взглядом к кровати. Парень схватил подушку, прикрываясь, будто ожидая, что вероломно нападу на него, надеясь выплеснуть боль из-за произошедшего. – Должны были быть еще намеки. Хоть что-то.

Разумеется, я знала, что Ник приехал из Бостона чуть больше года назад и что раньше он играл за «Патриотов», но… Стоп.

– Конечно! Когда в старшей школе мы переписывались с Райаном, он часто рассказывал истории о своем друге из футбольной команды, который метит в Национальную лигу и вроде как завербован «Патриотами». И что тот практически жил у Донованов. А Ник рассказывал о приятеле из Бостона, который троллит его переход в Чикаго, обожает фастфуд и, – угадай что? – Я драматично развела руками, а затем щелкнула пальцами, оборвав свое представление. – Ник жил в доме его отца. О, это так похоже на мистера Донована. Но как, черт возьми, из этих фактов можно было сложить картину, вот скажи?

Встав с кровати, подошла к окну. Вид из заляпанных окон квартиры на окраине Чикаго был неприглядный, как и все остальное за пределами этой комнаты. Младший брат Скотта по настоянию родителей жил здесь. Это была главная причина, почему друг постоянно проводил время у меня. Гровер ненавидел Скотта и не упускал возможности поглумиться над ним, превращая общее жилище, подаренное родителями, в филиал Содома и Гоморры, устраивая несогласованные вечеринки. В общем, он был редкостным придурком, а крепость нервов Скотта, похоже, не знала предела. Любил ли он брата настолько, чтобы терпеть все его выходки?

Пару лет назад, в свой первый День благодарения в Чикаго, побывала на семейном ужине в доме Гроувов. То еще было зрелище. Маленький засранец весь вечер прикидывался паинькой перед родителями, но я уже тогда знала, какой он козел. Кажется, еще в школе что-то употреблял, а потом долго проходил реабилитацию, поэтому родители приставили к нему Скотта, который не мог вышвырнуть неблагодарное исчадие из-под присмотра. Каждый раз, когда тема касалась Гровера, Скотт оборачивал все в шутку, но я знала, что рано или поздно эту дамбу прорвет и мое плечо непременно должно оказаться рядом.

– Что будешь делать? – Узкий пластиковый подоконник захрустел, когда друг уперся в него руками.

– Понятия не имею. Наверно, для начала нам всем нужно остыть. Видел бы ты, что они там устроили, только все равно зря убежала. – Чувство вины давило на меня, как девятитонный пресс, комкающий машины на убогой свалке за чертой города.

– Не согласен. Мозолить глаза двум разъяренным быкам, когда на тебе красное платье, – плохая идея. – Он выразительно приподнял брови, выдавливая из себя сочувственную улыбку. – Все наладится, Эл! – Обнял меня за плечи одной рукой и притянул к себе. Мы простояли так целую вечность.

– Как ты выдерживаешь? – тихо спросила, подавляя неприятный ком, жгущий горло изнутри.

– Что именно?

– Все это: свои проблемы, мои проблемы, босса, Крис, Гровера. Как? – Мы разлепили объятия и посмотрели на соседний дом, в окнах которого медленно потухали огни.

– Не знаю. Иногда все кажется невыносимым настолько, что хочется сесть в машину и рвануть в другой штат. Сменить имя, перекраситься в темный и тягать тюки с сеном в тихой деревушке, распевая кантри. А потом просто понимаю, что в масштабах Вселенной неприятности Скотта Гроува – просто маленькие шалости судьбы.

Я ничего не ответила, пожав плечами, на которых по-прежнему покоилась рука самого сильного духом человека из ныне живущих. Того, чье огромное сердце билось, оглушая и успокаивая одновременно.

В тот вечер мой телефон пополнился десятками пропущенных вызовов и сообщений от Райана, Ника и незнакомых мне номеров. Немного придя в себя и собравшись с силами, написала Райану, что переночую у Скотта, после чего отключила телефон.

* * *

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, я неслась наверх, в свою квартиру, чтобы успеть переодеться до начала занятий. Завернув за угол, резко затормозила, от чего неустойчивые каблуки дали маху. По инерции полетела вперед, распластавшись на четвереньках посреди коридора, на полу которого сидел человек, подпирающий затылком дверь моей квартиры. Он спал, источая при этом едкий аромат алкоголя. От моего не самого изящного приземления покрасневшие глаза парня распахнулись. После чего тот пару раз их зажмурил и снова открыл, промаргиваясь.

– Элли. Слава богу! Я места себе не находил, – прохрипел, протягивая руку к моей щеке.

– А мне показалось, ты очень даже уютно устроился, – пошутила, подползая ближе. – Надеюсь, твоя голова очень сильно болит.

Он осмотрелся, как будто не помня, как оказался на моем пороге, затем опустил руку, свесив голову вниз. На скуле виднелась темно-красная ссадина, а костяшки пальцев на правой руке были сбиты в кровь.

– Прости меня! – прокашлялся; готова поспорить, во рту парня было сухо, как в пустыне.

Молча поднялась, отпирая дверь, от чего Райан повалился в квартиру, явно все еще окутанный алкогольным дурманом.