Глубинка

Смотрел Котька на вальсирующих, а сам больше наблюдал за Викой. Ох уж эти городские! Поселковые девчонки сидят, семечки грызут, а эта взрослую из себя корчит — танцует, кто ни пригласи. Выскочит, белобрысая, глаза блестят, кружится, откинув голову, только косички с марлевыми бинтами мелькают. И хоть бы что, не стесняется! А потом такое увидел, аж зажмурился от предательства: Ванька Удодов пригласил — пошла, даже не поломалась для виду. Да еще улыбается, отвечает чего-то там Удоду, а он лохмы свои над ней свесил, губами толстыми шевелит, должно быть, приятное говорит, раз рассмешил.

— Все, конец! — дал себе клятву Котька.

Подошедший Вася Князев понял его слова по-своему.

— Не-е, еще не конец, — возразил он. — Танцы долго будут. Еще я поиграю. Устанет же Аркадий, как думаешь? Вот уже сбой дает, чуешь?

Никакого «сбоя» в музыке Котька не чуял. Тут свой сбой, его и чуять не надо, вот он перед глазами вертится. Ничего не ответил Князеву, отвернулся от танцующих, потерял глазами Вику, решил — навек! Но она, как почувствовала, выпросталась из рук Ваньки, припорхнула.

— Костя, пойдем! — и за руку тащит.

Срам-то какой, да и не умеет он танцевать, не пробовал никогда. Тут еще ребятня захихикала. Вика догадалась, что с ним, посмотрела на мальчишек строго. Примолкли.

— Да пойдем же, неумеха! Я стану учить!

И чего громко говорит, ведь слышно всем. Опомниться не успел, а Вика его уже в кругу ворочает, он же не о ногах думает, как их переставлять, а об ушах: какие они, должно быть, красные. Подтолкнули, совсем растерялся.

— Уроки учить труднее, а, Константин?

Это Нелька шепнула и унеслась с красноармейцем. И снова — торк! Глянул — Трясейкин с Катей!

— В колонию, в коло-о-онию!

Пропел Илларион. В глазах у Котьки зал перекосился. «Так я же упаду, — подумал он, — голова кружится. Что она, Вика, на посмешище меня вытащила?» Он вырвался, отбежал к парнишкам. Они глядели на него насмешливо, и только Ходя — ласковый человек — смотрел на него, как на героя.

Жар от лица медленно отступил, перестали гореть уши. Котька что-то отвечал Ходе, что — не помнил, бросал быстрые взгляды на площадку, искал Вику. Раза два она мелькнула перед ним, опять с Ванькой. Он не стал больше высматривать ее, отвернулся к Ходе.

— Твоя смелый, — говорил ему Ходя. — Моя тоже хочу.

Рядом с ними, в уголке, трое красноармейцев теснили Капу Поцелуеву.

— Ах, что я слышу, мальчики! — кокетливо заводила глаза под лоб Капитолина. — Но увы и ах! Я танцую только с моряками, а их нет.

— Эт-то не ответ. Одного из нас, пожалуйста, в кавалеры! — упрашивал старший лейтенант, что так лихо отчубучивал на сцене чечетку.

— Мой кавалер на фронте, — надменно скосилась на него Капа. — Между прочим, тоже командир.

— Тем более чудесно! — обрадовался старлей. — Обязаны найти с вами общий интерес.

— Непременно хотите станцевать?

— Разумеется!

— Сейчас!

Капа отбежала к Аркаше, что-то пошептала на ухо. Тот с готовностью закивал. Капа объявила:

— Внимание! Товарищ старший лейтенант просит сыграть для него вальс-чечетку. Попросим!

Захлопали, запросили. Очень приглянулся всем лейтенант. Ему хлопали, а он на Капу жалостливо глядел, не ожидал такого поворота. Но быстро справился с собой, только головой крутнул и в круг вышел. Томным движением волосы пригладил и с лицом отрешенным — руки по швам — начал выщелкивать подошвами «Крутится, вертится шар голубой».

Лейтенанта упрашивали плясать еще. Вика тоже хлопала в ладоши, кричала, как видно совсем позабыв о Котьке. И ему стало обидно. Протолкался сквозь толпу мальчишек, вышел в коридорчик. Здесь почему-то не горел свет, из темноты подмигивали огоньки цигарок, рядом кто-то кого-то обнимал, слышались быстрые и таинственные шепотки, вскрики девчачьи, то капризные, то жеманные: «Ой да не надо, не хочу, слышишь!»

На крыльце Котьку чуть не сшибли двое красноармейцев. Выскочив из-за угла клуба, они, поеживаясь, спешили назад.

— А та, черненькая, ничего себе, верно? — спрашивал один.

— Ничего! Только выламывается. Я советую…

Что он ему советует, Котька не расслышал. Пропал совет за дверью вместе с бойцами. Жалея себя, поплелся к дому, втайне надеясь, вдруг Вика хватится его и догонит, иначе к чему был разговор, что будут дружить, ходить вместе в клуб и из клуба.