Глубокая охота

Ярослав зевнул. В глаза насыпали по фунту песка. Когда он спал последний раз? И когда последний раз спал этот клятый Видящий над ними? Вряд ли его разбудили к моменту начала охоты. А если он и так слабый, то чем дальше, тем больше способности будут уменьшаться от недосыпа и усталости.

— Три часа! — произнес он вслух. — На три часа всем стоп! Прекратить любое хождение… всем, кроме вахтенных, лечь… и экономить кислород. Лейтенант Неринг, принимайте командование.

Главное — не пошатнуться, когда встаешь, мышцы ног после нескольких часов сидения в одной позе предательски затекли. Но командир не может шататься, его фигура должна «одним обликом своим излучать суровую непреклонность и твердую уверенность в скором триумфе Империи»… что за бред в голову лезет! Этих бы писак сюда, под воду! А еще лучше, сразу в торпедный аппарат, пусть демонстрируют эту твердую уверенность, прошибая головой вражеский борт в районе бронепояса!

Подушка была теплой и с темными шерстинками. Завхоз хоть и перестал совсем уж дичиться прочего экипажа, по-прежнему часто спал в командирской каюте. Но сейчас кота рядом не было. И сна тоже, как не убеждай себя, что нужно хоть немного передремать. Стрелки наручных часов — личный подарок Большого Папы, легендарная «адмиральская» серия — словно приклеились от пота к циферблату, насмешливо светясь тускло-зеленым в одной и той же позиции. Хотя, будучи приложенным к уху, механизм издавал вполне бодрое тик-так, но время при этом никуда не двигалось.

А потом вдруг что-то изменилось. Вроде бы та же темнота, тот же спертый воздух, но фон Хартманн совершенно четко понял, что в крохотной каюте он уже не один. И этот «второй» отнюдь не кот. Хотя что-то общее манере нагло влезать на кровать у них определённо имелось…

— Что…

— Мне страшно, глубинник.

Хотя никакой ошибки быть не могло, этот голос Ярослав просто не мог спутать, он в первый миг не поверил своим ушам. И окончательно убедился в реальности происходящего, лишь нащупав уши незваной визитерши — длинные и острым кончиком.

— Анга?!

— Мне очень страшно, — повторила прижавшаяся к фрегат-капитану островитянка. — Вокруг темнота, холод и смерть. Давит. В самых глубоких пещерах такого не было. Хочу согреться.

Последнюю фразу остроухая произнесла очень решительным тоном — и сопроводила ничуть не менее решительными действиями. То ли века матриархата дали о себе знать, то ли Анга уже в Империи набралась новомодных феминистических идеек… причем в радикальном формате.

— А… правда, что жрицы вашей Богини убивают своих партнеров после… спаривания?

— Конечно! Отгрызают… — Ярослав ощутил прикосновение острых зубок и замер… — то, чем вы, мужчины, все время пользуетесь вместо головы.

В голове у фон Хартманна роилась примерно дюжина вопросов схожей глупости и уместности, но все же остатков разума хватило, чтобы не озвучивать их. А потом все довольно быстро стало не важно. Потом остались только мужчина и женщина, пусть довольно экзотическая, но зато умелая и удивительно гибкая — в условиях ограниченности пространства очень важный фактор.

Сколько времени они провели вместе, фрегат-капитан вряд ли бы смог сказать. Когда островитянка исчезла из каюты, оставив лишь едва заметный терпко-пряный запах — то ли каких-то джунглевых притираний, то ли пота — Ярослав еще долго лежал, опустошенно глядя в потолок. Точнее, в темное пятно перед собой. Удивительно, но мышцы не болели, да и вообще в теле ощущалась какая-то необычная легкость. Особая тантрическая магия, не иначе, должны же хоть какие-то слухи про этих островных ведьм быть капельку правдивы…

Привычно нашарив рычажок у изголовья, он включил светильник. Сел на кровати, потер лицо, уколовшись о щетину, глянул в зеркальце над столиком. М-да, понятно, почему Анга предпочла темноту — такой рожей разве что икотку лечить. Краса и гордость глубинного флота…

— Что-то не так с этой подводной лодкой! — доверительно сообщил фон Хартманн своему отражению. — Ладно, что тут экипаж из баб! Но что меня уже второй раз… никуда не годится! Стану первым глубинником, списанным на берег из-за комплекса половой неполноценности!

Без ущерба все же не обошлось — пытаясь застегнуть китель, Ярослав обнаружил, что три верхние пуговицы не расстегнуты, а выдраны «с мясом». Ну да, начала она снизу, а потом… потом немного поторопилась. И ведь простой штопкой тут не отделаться, нужно будет сдать портному и надеяться, что все обойдется ремонтом, а не новым кителем.

Технически можно было натянуть поверх майки свитер, но фон Хартманн, подумав, достал из шкафчика парадку. Для воодушевления экипажа снежно-белое с золотом шитье подходило лучше, жаль, грязь и смазку тоже притягивало к себе словно магнитом.

И конечно же, первой, кого Ярослав увидел, выйдя из каюты, была главмех.

— Проблема, командир.

— Мичман ван Аллен… — фрегат-капитан сумел в последний момент прикусить язык, не доведя дело до классического «не виноватый я, она сама пришла».