Читаем Глубокие мысли полностью

Глубокие мысли

Джек Хэнди

Проза / Эссе18+
<p>Джек Хэнди</p><p>Глубокие мысли</p><p>От переводчика</p>

«Глубокие мысли» (Deep Thoughts) Джека Хэнди (Jack Handey) впервые появились на экране американской развлекательной передачи «В субботу вечером» (Saturday Night Live) в начале 90–х. Позже они были изданы небольшой книжкой, потом появились продолжения. Всего было издано пять книжек — примерно около 100 «глубоких мыслей» в каждой.

Наверное, по форме ближе всего как «мыслям» Хэнди находятся афоризмы Козьмы Пруткова. Хотя стилистически — это довольно разные вещи. Отношение русских читателей тоже разнится: помимо Пруткова я слышал сравнения с Хармсом и даже Петросяном. Конечно же, все это — дело личного вкуса. Могу лишь заверить, что одарить русского читателя вторым Петросяном в планы переводчика не входило.

В этой подборке представлены избранные переводы двухсот «Глубоких мыслей» из всех пяти сборников (всего их насчитывается около пятисот). Перевести все «мысли» в планы не входило, поскольку многие высказывания автора основаны на идиомах или культурных особенностях, суть которых не всегда возможно в краткой форме передать по — русски. Впрочем, могло сказаться и отсутствие у переводчика профессиональных навыков для такой работы.

Двести «глубоких мыслей» представлены в хронологическом порядке и взяты из следующих источников:

Глубокие мысли (Deep Thoughts): 1–42

Мысли поглубже (Deeper Thoughts): 43–79

Глубочайшие мысли (Deepest Thoughts): 80–115

Неясные воспоминания (Fuzzy Memories): 116–160

Затерянные глубокие мысли (The Lost Deep Thoughts): 161–196

Мысли, не вошедшие в книги Джека Хэнди: 197–200

<p>Глубокие мысли (Deep Thoughts):</p>

#1. Только большим мужчинам дозволено плакать. И только еще большим — над ними смеяться.

#2. Если ребенок спросит вас, откуда берется дождь, скажите ему: «Это Бог плачет». И если он спросит почему, ответьте: «Наверное, из-за того, что ты наделал».

#3. По мне так бокс подобен балету, кроме как он идет без музыки, без хореографии и танцоры бьют друг друга.

#4. Если бы деревья умели кричать, хватило бы у нас жестокости их рубить? Возможно, что и хватило бы, если бы они кричали непрерывно и без должных на то причин.

#5. На мой взгляд, клоуны не смешны. Я все думал, когда это у меня все началось, и вероятно, это пошло с того времени, когда мы пошли в цирк и клоун убил моего папу.

#6. Мне хотелось бы сходить в нудистскую оперу, потому что когда они берут высокие ноты, наверняка это видно у них в гениталиях.

#7. По пути мы увидели знак «Впереди скалы». Марта сказала, что точнее было бы написать «Впереди — красивые скалы». Я сказал, что она должна обратиться с предложением в дорожное управление, но она начала отговариваться, что это была лишь шутка — только чтобы не написать простое письмо! И я еще думал, что это я ленивый!

#8. Когда я вгрызся в нектарин, он показался мне наделенным какой-то обволакивающей сочностью, и это было особенно приятно, пока я не понял, что это не нектарин, а человеческая голова!

#9. Если вам когда-либо выпадет учить других тирольским руладам, одной из самых сложных задач для вас будет удержать учеников от пения руладами с самого начала. Это ставится постепенно.

#10. Что может быть прекраснее прекрасного фламинго, летящего в лучах прекрасного заката, несущего в клюве прекрасную розу, а в лапках — прекрасный портрет. И вы пьяны.

#11. Я против того, чтобы штангистов дисквалифицировали за недержание.

#12. Если вы определите трусость как бегство при первом знаке опасности с криками и мольбами о пощаде — то да, мистер Храбрец, тогда я — трус.

#13. Мне кажется, викинги чувствовали закат своей эпохи. Быть может, они даже устроили по этому поводу вечеринку, хлопали друг друга по плечу и говорили: «Ну что брат, ведь неплохо получилось!».

#14. Лицо ребенка скажет все. Особенно ротовая его часть.

#15. Жаль, что нельзя пригнуть огромное дерево к земле, а потом резко отпустить. Сколько бы из него всего вылетело!

#16. Как вы думаете, если двух человек зовут Гэмбон и Флиппер, то кто из них больше любит дельфинов? Вы ведь подумали, что Флиппер? Ошибаетесь — Гэмбон.

#17. Боксируя, старайтесь не давать сопернику перчатками достать ваших губ. Неизвестно, где эти перчатки побывали.

#18. Просто ужасно, что для разъединения семьи достаточно спустить на нее свору диких собак.

#19. Даже при том, что он был моим врагом, я вынужден был признать, что он обладал блестящей стратегией. Вначале он меня ударил, потом стукнул, а потом снова ударил.

#20. Если на обеде в день Благодарения вам не нравится брусничный соус или что-то в этом роде, делайте вид, что вы едите его, а сами потихоньку складывайте себе на колени в большую кучу. Позже, когда вы с мужчинами раскурите сигары, изобразите глубокий кашель и вывалите кучу на пол. Потом скажите: «Вот это я понимаю сигара!»

#21. Большинство людей не знает, что большие куски коралла, покрашенные коричневой краской и прибитые к черепу обычными гвоздями, делают ребенка похожим на оленя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза