Глубокие воды

Миссис Макферсон выказала неподдельный интерес, но Вик прекрасно понимал, что ее пышная талия никогда не уменьшится ни на дюйм. А если она вдруг упомянет об этой диете Мелинде и окажется, что та ничего подобного не знает, так это для Мелинды обычная история – всем известно, что ей нет дела до того, чем занимается и что ест ее муж.

Все встречали его с теплотой, и Вик чувствовал, что и сам, в общем, держится почти так же бодро, как в июле. Он пригласил на танец Мэри Меллер – и не один, а два раза. Потом потанцевал с Эвелин Коуэн. Мелинду он не стал приглашать, потому что не хотел танцевать с ней. Но его все-таки беспокоило, сносно ли она проводит время. Ему не хотелось, чтобы она скверно себя чувствовала. Меллеры любезно поговорили с ней, а потом она пошла танцевать с каким-то незнакомцем. Как-нибудь скоротает она этот вечер, решил Вик, хотя большинство их друзей и знакомых, в том числе и Макферсоны, определенно не хотели ей улыбаться. Вик выпил с Хорасом у изогнутой барной стойки и рассказал о присланной ему итальянской рукописи. Это был дневник полуграмотной старухи, которая в двадцать шесть лет вместе с мужем приехала в Америку с Сицилии. Вик хотел подредактировать рукопись, чтобы сделать ее удобочитаемой, а потом опубликовать. Дневник потрясающе отражал обыденную жизнь при администрации Кулиджа[34], и текст, повествующий главным образом о воспитании троих сыновей и двух дочерей, перемежался уморительными рассуждениями о политике и тогдашних героях спорта, таких как Примо Карнера[35]. Один из сыновей пошел служить в полицию, другой вернулся в Италию, третий стал букмекером в нелегальной лотерее, одна из дочерей окончила колледж и вышла замуж, другая вышла замуж и уехала с мужем-инженером в Южную Америку То, как обитательница нью-йоркской Кармайн-стрит представляла себе Южную Америку, одновременно и вызывало смех, и приводило в ужас. Хорас хохотал над рассказом Вика.

– Это для тебя что-то новенькое? – спросил Хорас.

Вик краем глаза заметил, что Мелинда стоит с Ральфом Госденом и незнакомцем, с которым танцевала уже несколько раз за вечер.

– Да, – сказал Вик. – Мне давно хотелось чего-то новенького. Рукопись прислала та самая дочь, которая уехала в Южную Америку. Совершенно случайно. Она прочла о «Гринспер Пресс» в каком-то южноамериканском журнале, узнала, что я публикую книги не только на английском, но и на иностранных языках, и решила прислать мне дневник матери, надеясь, что он меня заинтересует. Написала мне очаровательное письмо, очень скромное и в то же время полное надежды. Мне хочется напечатать дневник параллельным текстом, как Ксенофонта. На итальянском и на английском. Сицилийский диалект мало кому понятен.

– А как ты его читаешь? Ты так хорошо знаешь итальянский? – спросил Хорас.

– Нет, но со словарем получается неплохо, а у меня, совершенно случайно, есть словарь итальянских диалектов. Несколько лет назад я купил его у букиниста в Нью-Йорке, а теперь вот пригодился. Почти все понимаю. К тому же почерк вполне разборчивый.

Хорас покачал головой:

– Какой ты разносторонний человек!

Вик искоса посмотрел на Мелинду и ее спутников. Грузный незнакомец, ее недавний партнер по танцам, таращился на Вика с откровенным любопытством, – видно, Мелинда только что о нем рассказывала. Ральф, скрестив руки на груди и гибко изогнув корпус, всем своим видом олицетворял эфемерность. Мистер Госден не смотрел на Вика. Многие, конечно же, знали, что еще недавно Ральф был любовником Мелинды. Сейчас он смеялся и вообще вел себя довольно смело. Грузный незнакомец раскинул руки, приглашая Мелинду на танец, и они грациозно двинулись в центр зала. Ральф Госден, глупо улыбаясь, смотрел на них, а может быть, только на Мелинду. Заметив, что Хорас проследил за направлением его взгляда, Вик снова уставился на свой бокал.

– Это Ральф Госден? – спросил Хорас.

– Да. Старина Ральф, – сказал Вик.

Хорас рассказал, что в их лаборатории сейчас исследуют эпилептика после лоботомии; операция проводилась под местным наркозом, и пациент шевельнулся, что привело к неравномерному иссечению отдельных участков мозга. Хораса и Вика чрезвычайно занимало все, что связано с головным мозгом, – травмы, заболевания и хирургическое вмешательство, – и они часто дискутировали на эту тему. Они продолжали обсуждать отчет о поведении пациента после фронтальной лоботомии, когда к ним подошли Мелинда и ее партнер по танцам.

– Вик, познакомься, это мистер Энтони Камерон, – сказала она. – Мистер Камерон, мой муж.

Мистер Камерон протянул крупную ладонь:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – сказал Вик, пожимая ему Руку.

– А это мистер Меллер.

Хорас и мистер Камерон тоже обменялись приветствиями.

– Мистер Камерон – подрядчик. Приехал сюда в поисках участка для строительства дома. По-моему, тебе будет интересно с ним побеседовать, – сказала Мелинда чуть нараспев, и Вик понял, что она вовсе не поэтому представила им мистера Камерона.