Глубокий рейд. Записки танкиста

Позади здания вокзала за невысокой деревянной изгородью на запасных путях стояли две теплушки, до половины загруженные березовыми дровами. Когда группа Кудряшова стала перебежками подходить к вокзалу, из открытых дверей теплушек по ней хлестнули автоматные очереди засевших там гитлеровцев. Не замедляя стремительного бега и перегоняя друг друга, автоматчики неслись к вагонам. Впереди всех с занесенной над головой гранатой бежал замполит. Вот он остановился, размашисто замахнулся и швырнул гранату в черную пасть вагона, откуда вылетали дымки выстрелов. В двери вагонов было брошено еще с десяток гранат. Кудряшов и остальные десантники распластались на снегу. На полотне и в вагонах захлопали глухие, отрывистые взрывы. С крыш, поднятых взрывной волной, свисали лохмотья листов кровельного железа. Пробитая обшивка стен зияла рваными дырами. В воздухе с визгом и воем проносились тысячи осколков, они рубили обледеневшие сучки берез станционного сквера.

Кудряшов снова вскочил, выхватил из-за пояса пистолет и побежал к укрытию, а из окон вокзала гитлеровцы продолжали вести огонь по атакующим. Но штурмующая группа добежала до укрытия и залегла за откосом дороги и под вагонами. Пули звонко цокали, ударяясь об рельсы, рикошетили, дырявили вагонную обшивку.

Несмотря на то, что развязка уже приближалась, враг упорно сопротивлялся.

Автоматчики открыли по вокзалу сильный ответный огонь, и скоро стрельба оттуда заметно ослабла. Тогда Кудряшов поднял свою группу в атаку, и стремительным броском десантники ворвались в станционный скверик. Забрасывая через выбитые стекла вокзала гранаты, они быстро очистили здание и заняли его. Внутри прогремело еще несколько автоматных очередей, и все смолкло.

Из вокзала на улицу выходили еще не остывшие от возбуждения боя солдаты. Они, поправляя на себе сбившуюся одежду, рассыпались по станции, добивая кое-где уцелевших и продолжавших еще отстреливаться гитлеровцев.

Последним из здания вышел Кудряшов. Голова его была перевязана, на темени повязка побагровела от просочившейся крови. Лицо побледнело, осунулось, покрасневшие глаза запали. Видно было, что он едва держится на ногах, но крепится. За ним неотступно следовал Варламов. Вынув что-то из санитарной сумки, он настойчиво предлагал замполиту, но Кудряшов лишь недовольно отмахивался.

Бой еще продолжался.

Автоматчики выпускали последние очереди по пытавшимся скрыться в лесу гитлеровцам и возвращались к танкам. Еще кое-где звучали одиночные выстрелы, а танки уже рассредоточивались вдоль стоявших на путях эшелонов. В запломбированных вагонах оказалось награбленное имущество, отправленное немцами из прифронтовой полосы в свой тыл. Я не знал, что с ним делать. Вывезти и раздать его населению — для этого у нас не было времени. Оставлять же здесь нетронутым было тоже нельзя, — фашисты не замедлят побыстрее отправить его в Германию. Тогда мы решили сжечь состав. Вагоны были облиты бензином из цистерн, и пламя стало жадно пожирать их и стоявшие неподалеку станционные строения.

Машины в упор расстреливали находившиеся на платформах новенькие немецкие танки и самоходки. Вспыхивая свечами, они, как боевые единицы, не начав, заканчивали свое существование.

Ослепительно ярко пылали цистерны с горючим. На месте разбитой станции полыхало сплошное море огня. Горело все, что только могло гореть. От сильного жара в огне плавились стволы и лафеты орудий, толстые швеллеры платформ, стальные рельсы. На большом расстоянии лица наши обжигало волнами горячего воздуха. Отогнав машины подальше от огня, мы ждали возвращения саперов, которые в это время рвали толом подъездные пути и стрелки.

Прошло минут двадцать. На танки начали возвращаться подрывники. Когда все были в сборе и заняли места на броне, мы могли свою задачу считать выполненной.

Фашистам потребуется много труда и времени, чтобы наладить движение по этой магистрали. Нам оставалось лишь немедленно сняться отсюда и отправиться в обратный путь.

8. Обратный путь

Убитых и раненых положили на разостланные на танках брезенты. Почерневшие от копоти, исцарапанные осколками и пулями, наши танки понеслись в сторону от ревущего огненного смерча. Теперь они шли прямо на север, сначала вдоль бердичевской железной дороги, затем свернули на северо-восток в направлении Комсомольского. Тридцать километров прошли без остановок, далеко обходя лежащие на пути населенные пункты.

Погода совсем испортилась. Еще злее завывал буран. Наши отсыревшие валенки обледенели. От брони веяло обжигающей стужей. Внутренние стенки башни покрылись хлопьями инея. Казалось, кровь застывала в жилах и сковывала все движения.

Нужно быстрее было найти убежище для стоянки. Заходить в деревню я не решался. На танках были раненые, поэтому пришлось ехать еще километров пять, пока не увидели справа темную полосу леса.

Свернули туда. Лес оказался небольшим, но все же здесь было гораздо тише. Машины заняли круговую оборону, а людям я разрешил развести костры, чтобы они могли хотя бы немного согреться.