Глупость Флинкса

«Потому что вы отвлекаете, — последовал ответ, — постороннее отвлечение от Того, Что Истинно Важно. Вы воздействуете на его разум. Вы затуманиваете его рассуждения. Вы отвлекаете его энергию.

Ей не нужно было задаваться вопросом или спрашивать, кого это/они имели в виду. «Что ты хочешь от него? Ты не причиняешь ему ничего, кроме паники и боли. Тепло вокруг нее стало немного интенсивнее. До этого она не знала, что такую вещь можно сделать видимой, чтобы ее можно было не только почувствовать, но и увидеть.

— Мы не причиняем ему вреда. Но паника и боль охватывают всех, и им нужно противостоять. Оно выходит за пределы его, нас и всего, от белых бактерий до красных гигантов. Оно приходит ко всем, и все должны противостоять ему».

Кошмары Флинкса. Чернота, коснувшаяся ее и заставившая ее неудержимо дрожать. «Какое отношение такая враждебная чудовищность имеет к бедному Флинксу?»

«Он — Ключ», — ответили они без колебаний.

В пустоте, окружавшей ее, она чувствовала себя потерянной во множественном, обширном присутствии. Она уже слышала это раньше от Флинкса. Теперь она услышала это снова. «Как Флинкс может быть ключом к чему-либо? Он всего лишь напуганный, потерянный, сбитый с толку человек».

«Он — Ключ», — снова сказали ей, на этот раз более решительно. «Как, мы не знаем. Когда, мы не знаем. Где, мы не знаем. Но он Ключ. Это мы знаем.

«Как ты можешь быть так уверен? Ты кажешься не очень уверенным.

«Мы глубоко поражены неправдоподобностью этого. Мы многого не знаем. Но его мы знаем. Все меняется. Ничто не стабильно. Он тоже меняется способами, которых даже мы не знаем и не можем предсказать. Среди такого огромного невежества последнее, что нужно, — это усложнение».

— Я, — услышала она свой ответ.

— Ты, — согласилось сознание с приводящей в бешенство уверенностью.

«Я не брошу его. Ты не можешь меня заставить». Это последнее было сказано скорее решительно, чем уверенно. — Я единственный друг, который у него есть. Он столько, сколько сказал мне так. Так что если ты каким-то образом заставишь меня уйти от него сейчас, то кем бы ты ни был, его другом ты не являешься.

«Правда», — последовал несколько неожиданный общий ответ. «Мы не его друзья. Не в том смысле, в каком вы определяете такую ассоциацию. И все же он нужен. То, что необходимо сделать, не может быть сделано без него».

"Какая вещь?"

«Мы не уверены. Не как, когда или где. Только то, что это нужно сделать, и что для этого нужен он.

— Для чего-то огромного и могущественного ты безумно неточен.

«Разве мы не желаем, чтобы было иначе? Как вы думаете, нас это устраивает и устраивает варианты? Думаете, нам нравится то, что мы должны делать с собой, с другими, с человеком по имени Флинкс? В этом нет никакого удовольствия. Никакой радости в этом не найти. Бывают времена, когда нужно что-то делать для того, чтобы их делать, без посторонних соображений. Это одна из них. Сейчас и позже. Здесь и в других местах».

«Мне все равно. Я не оставлю его. Он мой друг." Учитывая ее нынешнее состояние, она была настолько дерзкой, насколько могла. — Ты не можешь меня заставить. В молчаливом ужасе от того, что бросила перчатку, она ждала угрожающего противоречия, в котором, как она была уверена, последует. Не было.

"Мы не будем." Нет, не можем, но — не будем. «Если ты хочешь быть другом для всех, а не только для одного, не пытайся отвлечь его от того, что должно быть сделано».

— Но он не знает, что нужно делать, и не знает, как это сделать. Ты тоже.

«Энтропия воспитывает. Время говорит. С каждой великой прецессией знание растет. Настанет момент, когда мы будем знать, что надо делать, как и где. В это мгновение он тоже. Если вы присутствуете в это время, вы должны попытаться помочь и не вмешиваться».

«Как я могу вмешиваться, если я не знаю, что произойдет или как это произойдет?»

"Ты узнаешь. Если вы присутствуете в этот момент, вы узнаете. Мы все узнаем, одновременно и вместе». Присутствие начало уменьшаться. «Когда это время придет, помни: ты выбрал свой путь».

Она села вперед с начала. Что-то маленькое и влажное щекотал ей лицо. Подняв одну руку, она осторожно оттолкнула встревоженную голову летящей змеи. — Все в порядке, Скрап. Я в порядке." Нагнувшись, она обнаружила, что, несмотря на эффективную систему климат-контроля наемного транспорта, она промокла от пота.

Транспортное средство остановилось. Выглянув наружу, она увидела, что они стоят перед отелем Флинкса. Как долго они сидели там, она не знала. Снаружи все еще была ночь, так же как и внутри нее. Но последнее прояснилось, когда усилилось ее сознание. Она приказала транспорту выставить хронометр с циферблатом. Было очень поздно.

Жалобный стон вырвался из фигуры, рухнувшей на сиденье рядом с ней. Пип ползала по своему хозяину, отчаянно пытаясь его разбудить. Кларити порылась в сумочке, прежде чем достать надушенную ткань. Когда она промокнула его лоб и лицо куском охлаждающей ткани, его веки затрепетали и в конце концов поднялись. Угадав ее намерения, Пип отшатнулся в сторону.