Глупость или измена? Расследование гибели СССР

Если верить М.С. Горбачёву, он узнал об этой публикации только в самолёте на пути в Югославию. «13 марта я отправился с государственным визитом в Югославию. В самолёте, как всегда, мне положили прессу за этот день. И Шахназаров, уже успевший просмотреть газеты, сказал, что есть статья, которую мне стоило бы прочесть. Он имел в виду статью Нины Андреевой» [1184].

На самом деле Михаил Сергеевич отправился в Югославию не в воскресенье 13 — го, а в понедельник 14 марта [1185]. Следовательно, он имел возможность познакомиться с упомянутой статьёй сразу же по её выходе в свет и сразу же отреагировать на неё. Но почему — то предпочёл сделать это только после своего возвращения из Югославии 18 марта [1186]. В те же самые дни отсутствовал в Москве и А.Н. Яковлев. С 14 по 19 марта он находился в Монголии [1187].

После того, как они вернулись в Москву, 24–25 марта, вопрос о статье Н.А. Андреевой был вынесен на рассмотрение Политбюро [1188]. Особенно резко выступил А.Н. Яковлев [1189]. Вина за её публикацию была возложена на Е.К. Лигачёва. И хотя Егор Кузьмич отверг эти обвинения и предложил «учинить проверку», Михаил Сергеевич отклонил это предложение [1190].

«Как потом выяснилось, — пишет Александр Николаевич, — статья родилась из письма, которое Андреева и её муж Клюшин направили в ЦК. В Ленинград поехал заведующий отделом науки газеты «Советская Россия» с тем, чтобы вместе с авторами превратить письмо в статью. Никого не смутило, что Андреева и её супруг исключались ранее из партии за анонимку и клевету. КПК при ЦК восстановил их в партии под нажимом КГБ. Статья вернулась в секретариат Лигачёва, а затем, после доработки, была напечатана» [1191].

Сделав такое заявление, Александр Николаевич, с одной стороны, продемонстрировал, что он не ограничился прочтением статьи Н.А. Андреевой, но и навёл о ней достаточно детальную справку, с другой стороны, воспользовавшись добытой им информацией, дал понять, что Н.А. Андреева и её муж были связаны с КГБ. Но неужели КГБ стал бы их покрывать, если бы они занимались распространением клеветы? Этот вопрос А.Н. Яковлев оставил открытым.

Между тем, поскольку он занимался «исследованием» данного вопроса, ему должно было быть известно, что анонимка Н.А. Андреевой и её мужа касалась злоупотреблений ректора Технологического института, который и добился исключения «клеветников» из партии. А.Н. Яковлеву должно было быть известно и то, что проверка подтвердила выдвинутые против ректора обвинения и тем самым сняла обвинения в «клевете» с анонимщиков [1192].

Как потом объясняла сама Н. Андреева, «где — то в июле 1987 г.» в «Ленинградском рабочем» появилась статья писателя А. Проханова, которая заставила её взяться за перо, и она направила в газету пространное письмо. Через некоторое время оно было опубликовано и вызвало ответную статью А. Проханова. Когда Н. Андреева послала в газету новое письмо с возражениями писателю, его не напечатали. Воодушевлённая выступлением Е.К. Лигачёва на февральском Пленуме ЦК КПСС, она направила оба свои письма в «Правду», «Известия», «Комсомольскую правду» и «Советскую Россию». Из трёх первых газет ей не ответили, а из последней позвонили 23 февраля и предложили сократить материал до одной статьи, что она и сделала [1193].

Тем человеком, который позвонил Н.А. Андреевой, был главный редактор «Советской России» В. Чикин. «Я, — вспоминал он позднее, — разыскал автора и спросил, не будет ли она возражать, чтобы мы помогли ей это всё переделать. Она ответила, что возражать будет, она сама всё это переделает. После мартовских праздников мы получили её новый материал, уже вполне готовый. Тогда мы послали в Ленинград одного из членов редколлегии, чтобы он лично познакомился с Ниной Андреевой, узнал о ней побольше в вузе, где она работает, показал ей нашу редакционную правку. С правкой Андреева согласилась, в парткоме её охарактеризовали положительно, как человека особенно активного в общественной жизни. К слову, муж Нины Андреевой был известным историком, заведовал кафедрой в ЛГУ. Я так полагаю, она имела возможность консультироваться с ним, обсуждать определённые вопросы. Так что в каком — то смысле это плод «семейного творчества». И, право, ничего плохого или предосудительного я в этом не вижу» [1194].

По свидетельству Н.А. Андреевой, 9 марта из Москвы к ней был прислан сотрудник «Советской России» Владимир Денисов [1195].