Гнев

В кресле через проход сидела длинная тощая блондинка и не останавливаясь грызла орехи из высокого бумажного стаканчика. Амико закрыла глаза, но в ушах по-прежнему стоял оглушительный хруст скорлупы. Слева завозился, устраиваясь поудобнее в кресле, толстяк в унылой клетчатой сорочке.

Самолет начал выруливать на взлетную полосу, и стюардессы с птичьими лицами расселись по креслицам. Амико вслух чертыхнулась и полезла за телефоном. Увидев в ее руках телефон, стюардесса энергично замотала головой, Амико кивнула ей и приложила телефон к уху. Стюардесса начала выпутываться из ремней безопасности. Господин Сэ ответил сразу:

– Хорошо, что позвонила. Я в целом доверяю мальчишке: он слишком хочет получить эти деньги. Но лучше перестраховаться. Если будет случай его соблазнить, не стесняйся. Ты уже связалась с Евой? Она лучший перевозчик, которого я знаю, а я их знаю изрядно. Bon voyage.[12]

– Мерси, – отозвалась она и вырубила телефон как раз вовремя, потому что стюардесса почти добралась до нее, растеряв по дороге всю свою кислую вежливость.

Ночная пересадка в аэропорту Московии, несмотря на опасения Амико, прошла неожиданно быстро. До пассажиров в Тарот никому не было дела: пограничники и таможенники смотрели сквозь нее, как сквозь стекло полусонными заплывшими глазками. Багаж не проверяли, сканер крови в отсеке инфекционного контроля не работал вообще. Такое пренебрежение безопасностью наводило на неприятные мысли.

Самолет в Тарот был полупустой, даже пассажиры бизнес-класса были предоставлены сами себе и сиротливо копошились в своих креслах, поглубже заворачиваясь в пледы. А в хвосте самолета она обнаружила места для курящих. Молоденькие стюардессы быстро и нелюбезно разнесли сэндвичи в целлофане, местные напитки: медовуху, квас, иван-чай (ничего из этого попробовать Амико не решилась) – и исчезли за шторками кухни. Там они что-то делили и дожевывали, за чем их и застала Амико, когда в какой-то момент пришла попросить кофе.

Пока они взлетали и набирали высоту, она нашла в сети доступ к главной библиотеке Тарота. Амико сносно владела русским. Такова была прихоть ее отца: чтобы, кроме английского и китайского, она знала и парочку забытых языков. Таротский был наречием русского, отдельные слова Амико не знала, но общий смысл понимала неплохо. Поплутав по ссылкам и разделам, она наткнулась на таротские хроники. Сначала взялась за них с энтузиазмом, но чем дальше, тем более путаным и туманным становилось повествование. Хроники изобиловали скучнейшим перечислением имен и родственных связей, описывая, кто кем кому приходился из десяти правящих кланов Тарота. Род Сентаво не был исконно таротским: Рамзес Сентаво был приезжим, из Московии. В Тароте он вдруг выгодно женился на девице Марусе Розеншталь, которая была и знатной, и богатой наследницей этих мест: ее отцу принадлежала треть ресурсов этого небольшого государства с сомнительным по тем временам статусом.

Затем хроники подробно описывали борьбу кланов за независимость от Московии. А после полного отделения в самом Тароте начались кровожадные междоусобицы. Возможно, в политической борьбе с Москвой Рамзес Сентаво благодаря старым связям сыграл какую-то решающую роль.

Таротская знать была очень религиозна, и время от времени в хронике сообщалось о крупных паломничествах к святым местам, но это ни в малейшей мере не мешало кланам реализовывать самые чудовищные и низкие интриги. История семьи Сентаво была частью общих многоходовок, только в самом конце Церковь в лице Папы вдруг публично поддержала на выборах двадцатипятилетнюю Долорес Сентаво, единственную наследницу рода Сентаво. Рим официально засвидетельствовал ряд знамений среди высшей иерархии, указывающих на богоизбранность молодой Сентаво. И на этом хроника обрывалась. За тридцать лет до сегодняшнего дня и незадолго до Заката.

Размышляя о том, что из этого всего следует, Амико не заметила, как заснула.

* * *

По прилете она благополучно нашла меч в отделении негабаритного багажа и пошла к выходу. Здесь столпилось человек тридцать – по виду отьявленных головорезов. Они оказались таксистами, окружили ее, показывая таблички с надписью «такси» на английском, и Амико, пробиваясь через их мрачноватую толпу, похвалила себя за предусмотрительный заказ машины заранее.