Гнев ангелов

Сначала он меня не замечает, а его внешний вид разбивает мне сердце. Его щеки впали так, будто он не ел уже много дней. Его длинные волосы распущены и растрепаны, а темные круги под глазами видны даже в этом тусклом свете. Это все немного жутко, потому что мне кажется, будто я смотрю на свое собственное отражение. Перед ним стоит пиво, и, судя по количеству пустых стаканов, оно было не первым. Наши отношения не были самыми теплыми, но внезапно он оказался единственным человеком, который все еще у меня остался.

– Привет, – здороваюсь я. – Как у тебя дела?

Он беззвучно смеется.

– Просто замечательно. Как же еще может быть?

Вдруг я становлюсь еще более сердитой, чем была до этого. Возможно, я когда-нибудь смирюсь с тем, как обошелся со мной Люцифер. Но он разбил сердце Фениксу, мужчине, который любил Стар всю свою жизнь. Человеку, который ухаживал за ней еще тогда, когда был совсем мальчиком.

Хозяин заведения подходит ко мне и громко ставит стакан на стол прямо передо мной. Пиво расплескивается на грязный стол. Я на самом-то деле ненавижу этот кислый и слегка горьковатый вкус, но сейчас я делаю большой глоток. Затем еще один, потом еще. И так, пока стакан не пустеет. Я как никогда раньше хочу ощутить одурманивающее действие алкоголя. Феникс молчит, пока я не ставлю стакан в сторону.

– Знаешь, она никогда не говорила, что любит меня. Я всегда думал, что любит, но, когда он забрал ее, я увидел, как она смотрит на Люцифера. Она никогда не смотрела на меня так! Ни разу за все эти годы, – он делает глубокий вдох.

Я бы, может, и попыталась переубедить его в этом, если бы сама не видела этого взгляда. Конечно видела, и не только это. Я наблюдала за тем, как между их сердцами протянулись нити, соединившие их друг с другом. Как будто их души ждали того, чтобы снова встретиться, хоть это и звучит как полный бред. Хозяин ставит еще один стакан пива передо мной, хотя я его не заказывала, и я снова выпиваю это мерзкое варево почти одним глотком.

– Ты не должна быть здесь, – говорит мне Феникс. – Как ты вообще пробралась сюда посреди ночи?

– Никто больше не интересуется тем, куда я иду, – говорю я, и мой голос звучит как-то странно. – Наверное, они уверены в том, что я хорошо себя веду и жду дня Апокалипсиса, сидя в своей комнате.

– Ты не должна бросать Стар, – требует Феникс. – Даже сейчас.

Как будто я собиралась!

Я подбираюсь к нему поближе.

– Я должна кое-что у тебя спросить.

Алкоголь сделал меня смелее, иначе я бы не стала задавать ему таких вопросов. Я все еще надеюсь, что мне все это показалось.

– Ты был на пиацетте в день, когда умер Алессио?

– Нет, я стоял у окна со Стар. Мы наблюдали за всем оттуда.

– Я видела кое-кого, – я продолжаю шепотом. – Кое-кого, кто вообще не должен был быть там.

Феникс поворачивает свою голову в мою сторону, словно в режиме замедленной съемки. Его глаза мутные, но все же настороженные.

– Это кого?

Я делаю глубокий вдох, потому что не хочу говорить этих слов. Затем я беззвучно говорю ее имя, одновременно с этим жестикулируя руками. Феникс качает головой.

– Это невозможно. Она умерла много лет назад.

– Она исчезла, и мы никогда не видели ее трупа.

– Ты хоть представляешь, сколько людей исчезло за последние годы? Их трупов тоже никто никогда не видел.

– Я знаю это. Но она стояла рядом со стенами, окружающими пирс, и она была одета в накидку Братства. Она говорила с Алессандрой, – шепчу я, потому что хочу, чтобы он верил мне. – Это была она!

Феникс поднимается с места и кладет стопку купюр на стол. Ему приходится держаться, чтобы не упасть.

– Забудь об этом, – требует он. – Ты скорбишь по Алессио, это все твой страх. Ты очень ошибаешься, и не смей давать Стар эту надежду.

Его взгляд становится почти диким, словно он хочет схватить меня и трясти до тех пор, пока я не пообещаю ему не делать этого. В тот же момент я замечаю, что в его глазах блестят слезы. Я бы так хотела его обнять!

Он отдает мне свой ключ от библиотеки.

– Он мне больше не нужен, – тихо говорит он. – Не приходи сюда больше. Это слишком опасно.

– Я не знаю, будет ли Стар вообще заинтересована этим фактом, если я расскажу ей об этом, – с вызовом говорю я, положив ключ в карман своей накидки. Я все равно не смогу поговорить с ней об этом, потому что Люцифер не спускает с нее глаз. А ему нельзя об этом рассказывать. Если она все еще жива, он вынесет ей смертный приговор, если она хоть как-то связана с Братством.

Феникс отмахивается и качается в сторону выхода. Он открывает дверь и, даже не обернувшись, уходит. Хозяин бара подходит ко мне и забирает деньги, не пересчитывая их.

– Мы уже закрываемся.

Я тоже встаю и падаю на стену, потому что пол подо мной шатается.

Мужчина хмурит лоб.

– В такое время ты должна находиться дома. – Его голос звучит так, будто он знаком со мной.

– Можно мне поспать на лавочке? – спрашиваю я, опасаясь, что в ином случае свалюсь с ног. Интересно, пиво всегда было таким крепким?

– Это запрещено. Если стражники заметят, что я даю ночлег бомжам, Консилио отберет у меня лицензию.