Гнев ангелов

– Но я не бездомная! – возражаю я. – Я не хочу ходить по городу пьяной ночью!

– Надо было раньше думать об этом. Я не буду рисковать своим делом из-за твоей тупости.

– Ублюдок! – выкрикиваю я. Неужели все люди теперь думают только о себе?

Мужчина хватает меня за руку и выводит на улицу. Он выталкивает меня в темноту и громко хлопает дверью перед моим носом. Я слышу, как ключ поворачивается в замке, а затем все затихает. Утомленная, я прислоняюсь к стене. По Венеции не очень безопасно ходить пьяным и в одиночестве, а у меня даже нет оружия. Сомневаюсь, что мне посчастливится пробраться на площадь Сан-Марко незамеченной, ведь ночь уже опустилась на улицы города. Я сильнее укутываюсь в накидку, сопротивляясь искушению просто сесть у стены.

Я скорее ковыляю, чем иду, и меня не удивит, если хозяин бара что-то добавил мне в пиво, чтобы я не добралась до дома. При мысли об этом я хмурюсь. Где вообще мой дом? В библиотеке больше нет никого, кто ждал бы меня там. Да и во дворец я тоже возвращаться не хочу. Я останавливаюсь на месте, закрываю глаза и откидываю голову назад. Я больше не хочу видеть дворцы ангелов, слышать их музыку и думать о том, как они танцуют там наверху, как Стар обнимается с Люцифером.

Позади меня раздается тихий треск. Я больше не одна, всем своим нутром я чувствую надвигающуюся опасность. Теперь справа и слева от меня тоже что-то трещит. Значит, меня преследуют как минимум три человека. Я так устала.

– Кто это тут у нас? – я слышу тихий голос рядом с ухом. Чья-то рука ложится на талию, и меня одним движением притягивают к себе. Еще чьи-то шаги быстро ко мне приближаются. Еще мгновение я размышляю над тем, не позволить ли им сделать то, что им хочется. Может, хоть тогда все это закончится. Но когда один из преследователей тянет меня за накидку, что-то внутри меня щелкает. Как же я от этого устала! От всей этой жизни. От людей, которые думают только о себе. От надменных ангелов, считающих нас своей собственностью, с которой они могут делать все, что хотят. От Феникса, который так просто сдается, даже не боровшись. От матери, которая покинула меня, но на самом деле никуда не уходила. Я бью мужчину, стоящего позади, локтем в лицо и сразу же шагаю вперед. Я поворачиваюсь и вижу летящий в мою сторону нож. Сонливость тут же как рукой сняло. Я хватаю его запястье и выворачиваю его. Мужчина кричит и роняет нож на землю. Один из моих противников уже смылся, но остальные двое приближаются. Они одновременно бросаются на меня и прижимают к холодному камню. Я пинаюсь, машу руками и кусаюсь. Весь гнев, который я сдерживала до этих пор, вымещается в этой борьбе. Мужчины задыхаются от напряжения, и кто-то из них время от времени вскрикивает, когда я попадаю в цель. Но всей моей злости недостаточно для того, чтобы защититься от трех мужчин, даже если во время жизни во дворце я стала сильнее и здоровее, чем эти потрепанные создания. Последние дни вымотали меня.

Нападающие видят, что мои силы на исходе, и снова пытаются стянуть с меня одежду. Моя губа треснула от удара, и я чувствую вкус крови на языке. Я столько крови уже видела в своей жизни! Постоянно эта кровь. Я прекращаю сопротивляться. Как бы я ни сражалась, будет только хуже. Мой взгляд направлен в небо. Дворцы ангелов закрывают вид на звезды. Даже их они у нас забрали. Кто-то из мужчин дергает меня за пояс брюк. Я пытаюсь вспомнить о летних днях с родителями, братом и сестрой. Об историях моего отца, лимонаде, который делала нам мать, и смехе Тициана. Я вспоминаю солнце, гревшее мое лицо, и рисунки Стар. Почти невероятно, как счастливы мы тогда были, даже несмотря на Вторжение ангелов.

Я чувствую мозолистую руку на своем животе, а затем слышу крик. На мое лицо капает какая-то жидкость, а мужчина, только что наклонявшийся надо мной, отшатывается в сторону. Меня и мужчин окружают чьи-то темные фигуры. Я слышу крики и всхлипывания перед тем, как пытаюсь встать, но мои ноги не слушаются. Я не понимаю, что именно происходит, но мне ясно одно: мужчины, напавшие на меня, сейчас умирают в грязи венецианских улиц. Ко мне на помощь пришла небольшая армия – на них темные плащи, и, к моему облегчению, у них нет крыльев. Я поднимаю с земли свои разорванные вещи и накидку и наконец встаю. Кто-то берет меня за руку, помогая. Когда я поднимаю голову, я вижу ужасно знакомые глаза. Значит, я не ошибалась. Я действительно видела то, что видела. Женщина, стоящая напротив меня, – это тот же человек, который общался с Алессандрой в день теракта. Женщина, оставившая меня много лет назад, спасла меня сегодня.

– Было очень неразумно с твоей стороны разгуливать по улицам ночью, – говорит она тем же голосом, которым ругала нас со Стар, когда мы слишком много съели.

Мои ноги снова подкашиваются, и она ловит меня. Еще секунду она крепко меня держит, и я вдыхаю знакомый запах розмарина и ванили. Запах моего детства. Когда я была маленькой, я любила наблюдать за тем, как она расчесывает волосы и мажет руки и ноги кремом, пахнущим ванилью.

– Мама.