Гнев ангелов

Девочка справа от меня делает шаг вперед, становится перед ним на колени и опускает голову. Мне что, тоже придется так сделать? Об этом мне никто не говорил. Но почему меня вообще это удивляет? Они не упустят ни единой возможности, чтобы унизить нас.

– Семья Алисии живет в Тоскане, – говорит он. – Девушка говорит на нескольких языках, отлично умеет бегать, а в ее семье нет ни уродств, ни болезней.

Мне становится плохо. За кого они нас держат? За лошадей или рабов? Факт того, что они произносят наши имена, а не вытатуировывают нам цифры на запястьях, граничит с чудом. Я делаю маленький шаг вперед, но чье-то шипение прерывает мое движение. Люцифер угрожающе смотрит на меня, и я возвращаюсь на место.

– Кто сделает первую ставку? – спрашивает Гамалиэль, делая вид, будто не заметил небольшого вмешательства с моей стороны.

– Пусть она встанет и покружится, – говорит Габриэль, и девочка, ни секунды не возражая, делает то, что приказали.

Я ни в коем случае не позволю им так обращаться со мной. Могут забыть об этом!

Фануэль делает первую ставку. У архангела шестого небесного двора короткие русые волосы, и он выглядит сильнее, чем братья. Если бы мне нужно было описать его одним словом, я бы сказала, что он добродушный, хотя навряд ли среди ангелов есть добродушные. Уриэль вполсилы участвует в аукционе, но в конечном итоге Фануэль выигрывает, и девушку выводят из зала. Следующие две участницы отправляются к Натанаэлю и Габриэлю. Я понимаю, почему Габриэль взял себе третью девушку и не стал ждать меня: ее зовут Донна, она высокая, худая и подтянутая. Пока ангелы не нашли ее, она жила недалеко от Рима со своей семьей и выступала против ангелов в Колизее. От новой информации о том, что происходит за пределами Венеции, я забываю об осторожности и просто пялюсь на девушку. По ее левой щеке тянется шрам, и когда Габриэль объявляется победителем, она поднимает голову и смотрит ему прямо в глаза. Я улыбаюсь, хотя эта девушка, скорее всего, будет моей конкуренткой. Она без сомнений может стать ключом мужества. Надо понаблюдать за ней. Она ни в коем случае не должна сорвать наш план.

Мастер церемоний вытягивает следующую бумажку.

– Мун де Анджелис, – сообщает ангел, и я вздрагиваю. Делаю шаг вперед, но не падаю на колени. Если они хотят видеть меня на полу, придется им меня победить. Челюсти Люцифера двигаются из-за возмущения моим бунтарством.

– Кто бы ее ни получил, – тихо говорит Рафаэль, – ему нужно будет отхлестать девчонку за непослушание.

Я тяжело сглатываю, но все же не преклоняю колени.

– Покружись, – требует теперь уже Рафаэль.

Я упорно стою на месте и направляю взгляд на картину позади него. Сверху художник нарисовал сияющее яркое солнце. Это свет, который должен вести нас во тьме, как когда-то рассказал мне отец.

– Я бы с радостью наказал ее, – Михаэль постукивает пальцами по рукоятке своего меча. – Тысяча таларов.

Я слышу, как кто-то из ангелов задыхается от удивления. Талары – валюта, используемая на небесах. Хотя я и не знаю, сколько стоит один талар, но ни один ангел не предлагал за девушек больше, чем четыреста таларов. Возможно, Михаэль сошел с ума, или же его желание меня побить затуманило ему разум.

– Кто-нибудь готов предложить больше? – жалобно спрашивает Гамалиэль. Наверняка он точно так же ничего не понимает, как и я. Мой взгляд устремляется на Кассиэля, который мне кивает. Это что, плод его трудов? Он что, уговорил Михаэля купить меня? В это мгновение я даже и не знаю, злиться мне или радоваться. Лучше уж Михаэль, чем Рафаэль.

– Тысяча двести, – раздается чей-то голос, и моя голова поворачивается в другую сторону. Рафаэль встал с места и сделал свою ставку. Михаэль выпрямляется, сидя на месте, и смотрит на своего брата.

– Тысяча пятьсот.

В зале воцаряется тишина. Неужели кто-то из них думает, что сможет вернуть эти деньги в споре во время испытаний? Что, если я умру на первом же задании?