Гнев королей

Целый месяц не будет никого между ней и человеком, который хотел ее смерти. Страх стиснул когтями душу. «Какая же я была дура, что позволила Дэйну себя во все это втянуть», – снова подумала она. Она жила словно в осаде, заставляя подруг пробовать любую еду, прежде чем притронуться к ней самой, и покрываясь потом при любом стуке в дверь. Никто из людей Браги в дверь не стучал, но это нисколько ее не успокаивало. Она была полна параноидальной уверенности, что они тянут время, все крепче стягивая петлю, прежде чем выбить из-под ее ног опору.

Раздражение от пребывания взаперти все усиливалось, и казалось, этому не будет конца – если только они все не вымрут от голода, как при настоящей осаде. Возможно, подобная мысль пока еще не пришла в голову ее врагам.

– Салли, Джейни, мне нужны телохранители. Мы идем на рынок.

– Госпожа? Думаешь, это разумно?

– На самом деле нет. Но после отъезда короля мы можем оказаться в еще большей опасности. Мы не смеем отсюда выйти, но если не сделаем этого, нам грозит голодная смерть. Так что, пока наши враги не додумались об этом позаботиться, нужно запастись провизией.

Ингер ошеломила реакция на ее появление. Никто, похоже, ее даже не замечал. Придворные, хранившие преданность Браги, не обращали на нее никакого внимания, но и ничем ей не препятствовали. Стражники у ворот пропустили ее без единого слова.

– Хансикер?

– Госпожа?

– Мне казалось, нас хотели держать взаперти?

Солдат пожал плечами:

– Может, передумали.

Стоял ясный теплый ветреный день. В парке пели птицы. Деревья склоняли ветви под тяжестью рано созревших плодов. Погода нисколько не отвечала подавленному настроению Ингер – ей хотелось туч, мрака и холодного моросящего дождя.

Не сбежать ли сейчас? Поехать через город в поместье подруги? Мысль ей понравилась…

– Мы не одни, госпожа, – сказал Хансикер. Ингер обернулась. Их преследовали трое всадников. – Попробовать от них оторваться?

– Нет. Лишние проблемы нам ни к чему.

Сердце ее ушло в пятки. Вот тебе и все мысли о побеге…

Весь день она ощущала затылком взгляды соглядатаев. Узнала она только одного – на рынке на нее из толпы смотрел Майкл Требилькок. При виде его бледного лица по спине пробежали мурашки.

Она была только рада, когда поездка закончилась и она вернулась в свои покои.

—Я занимаюсь этим уже три дня, – сказал Майкл Пратаксису. – Кроме как силой, не получится. А люди Ингер достаточно ей преданы, чтобы за нее сражаться.

– Но почему? – спросил Дерель. – До появления здесь она вовсе не была столь важной персоной. Как она сумела завоевать такую преданность?

– Я знаю не больше тебя. Может, Хаас найдет ответ.

Даль Хаас полностью вымотался. Тот, кого он преследовал, был старше него и легче уставал, но тоже выкладывался до предела. Далю потребовалось немало времени, чтобы нагнать Гейлса в Северном Рудерине. Хаас с удовлетворением понял, что Гейлс направляется домой. Чтобы добраться до Итаскии, тому требовалось пересечь Великий мост через реку Серебряную Ленту. Даль поспешил вперед, чтобы отдохнуть и набраться сил к тому времени, когда Гейлс окажется в городе.

После Воргреберга Баксендаль показался удивительно дружелюбным. Горожане вышли на улицы, приветствуя входящие в город войска. Выстроившись по дороге к Карак-Страбгеру – возвышавшемуся над городом замку, – они радостными возгласами встречали короля.

– Они рассчитывают, что мы потратим кучу денег, – сказал сэр Гьердрум.

– А ты циник.

– Не стану спорить. В этой проклятой стране поневоле им станешь. Мне следовало послушаться отца – он ни за что не хотел, чтобы я возвращался.

Отец сэра Гьердрума, Эанред Тарлсон, был маршалом, когда Браги прибыл в Кавелин, и погиб во время гражданской войны, после чего его сменил Рагнарсон.

Браги остановил колонну.

– Гьердрум, смотри. – Он показал на запад.

Стоял прекрасный ясный день, и за ущельем на фоне заснеженных вершин открывался потрясающий вид на лежавшую дальше равнину.

– Ладно, – после минутного молчания сказал Гьердрум. – Не стану утверждать, будто оно того не стоит. Если ты смог жить дальше после всего, чего лишился, – смогу и я.

Час спустя, глядя на ту же картину с более высокой точки на сторожевой башне Карак-Страбгера, сэр Гьердрум обратился к королю:

– Сир… Браги… Я бы хотел попросить о большой услуге.

– Что угодно в пределах разумного.

– Я насчет Юлии.

– Юлии? А что случилось с Гвендолин?

– Для меня она уже в далеком прошлом. У Юлии во время войн погибла вся семья, и теперь она совсем одна.

– Я слышал об этом. Ее отец ведь служил в Дамхорстском полку?

– Ее братья, дяди и двоюродные братья служили в Южном лучном, Седльмайрском пехотном и Дамхорстском полках. Но – да, отец служил в Дамхорстском. Он похоронен вон там. – Гьердрум показал на обширное мемориальное кладбище, где покоились погибшие в здешних сражениях. – Она хочет, чтобы я возложил венок.