Гнев Нефертити

— Речь не о подарке, великий и могущественный Нефертеп, а о возрождении веры. Проклятый осквернитель, чьи поступки сейчас взвешивает на своих весах Маат! Самый беспощадный враг нашего царства не причинил бы столько зла! Этот ненавистный сын Аписа приказал уничтожить все изображения священного гуся Амона во всех погребальных храмах! Он осмелился кастрировать статую бога Мина в храме города Керма. И если бы не возмущение народа, он бы разрушил и храм Анубиса! Половина второстепенных храмов закрыты! У нас забрали две трети наших земель! Пожертвования отменены! Вы не в лучшем положении, и вы это знаете.

Четверо жрецов непроизвольно отодвинулись от Хумоса. Нефертеп решил переждать, пока пройдет гроза.

— Этот женоподобный хотел нас уничтожить! — воскликнул Хумос, воздев руки к небу. — Негодяй! Какое счастье, что мы наконец избавились от злосчастного царя!

Взгляд, брошенный Нефертепом, предупредил его, что дальше говорить в том же духе опасно. Он и так сказал много лишнего. Хумос замолчал и провел рукой по своей лысой, блестящей от пота голове.

В ответ на его громко высказанное презрение к фараону, олицетворявшему бога независимо от того, жив он или мертв, присутствующие только пожали плечами — они презирали покойного долгие годы. Юный Пасар, притаившийся в своем убежище, судорожно сглотнул. Если он расскажет об этом своему отцу, то получит такую взбучку, какую не получал еще в своей жизни.

— Хочу напомнить вам, что не он один виноват в наших бедах. Эта блажь о едином боге Атоне пришла в голову еще его отцу, Аменхотепу Третьему, — заметил один из жрецов Амона, которого звали Паасу.

— Это так. Но все-таки больше всего мы пострадали именно за время царствования Эхнатона, — не согласился с ним Нефертеп. — Одиннадцать лет унижений и тяжких преследований! Ужасная бедность! И никто не вернет нам наших привилегий после его смерти. Но в конце концов, есть способы переубедить Сменхкару, этого юношу, который станет преемником Эхнатона, — надо заинтересовать его в отмене культа единого бога — Атона. Народ недоволен. На востоке царство потеряло сирийские провинции. Царь страны Куш, расположенной на юге, больше нас не уважает. В некоторых частях Верхнего и Нижнего Египта не платятся налоги. Хоремхеб не может мириться с такой ситуацией.

— Уважаемый Нефертеп, ты предлагаешь пригрозить будущему царю вторжением армии?

Пасар, который лежал в это время, скрючившись в три погибели, на ворохе надушенного белья, вытаращил от ужаса глаза. Такие имена! Регент Сменхкара! Грозный военачальник Хоремхеб! Даже его отец произносил эти имена с дрожью в голосе! А то, что они говорили об умершем фараоне… Осквернитель! Пасар подумал о царевнах, особенно о третьей, Анхесенпаатон, которой он восхищался много раз во время царских процессий. Она была прекрасней цветка лилии.

— Пригрозить — это слишком громко сказано. — Нефертеп слегка улыбнулся. — Я всего лишь поясню ему, выказывая глубочайшее уважение, естественно, что, правя царством, лучше опираться на поддержку армии, народа и священнослужителей.

Слуги снова наполнили кубки.

— Я буду удивлен, если Хоремхеб согласится на это, — заметил Хумос, посерьезнев. — Он вознесся благодаря Эхнатону. И предан культу Атона. Он не сможет так легко отречься от этого.

— Мы забыли про Нефертити, — произнес Паасу.

— Она уже давно не принимает участия в жизни царства, — отозвался Нефертеп, пожимая плечами. — Сомневаюсь, что у нее сохранилась какая-то власть. Если бы это было так, она уже избавилась бы от Сменхкары.

— Все-таки она дочь Ая.

— Да, но трон занят регентом, которого назначил Эхнатон. Вряд ли она сможет препятствовать исполнению воли своего супруга.

— А еще мы забыли про носильщика веера! И личного писаря фараона! Про отца вдовствующей царицы Ая! Так получается? — в голосе Паасу прозвучала насмешка.

— Да нет, как раз про этого старого филина мы и не забыли, — сказал Хумос.

После упоминания этого имени наступила тишина.

— Лучше иметь дело с его братом Аном. Этот остался нам верен, — снова заговорил Хумос.

— Да, но все-таки он не Ай, — заметил Нефертеп.

— Ай слишком силен, — сказал Паасу. — Он практически является царем в Ахмине. А еще он член Царского совета, и армия подчиняется ему.

— Но он тоже нечист на руку, — ввернул Хумос.

Он опустошил свой кубок, и слуга тут же снова наполнил его.

— Послушайте меня, — произнес Хумос, — мой дорогой соратник Нефертеп говорит, что на дереве еще много птиц. Это действительно так, но ни одна из них не съедобна. Все эти люди нечисты. Мы совершим страшную ошибку, если поверим, что они согласятся восстановить наши культы. Они все заодно: Царский совет, Первый придворный Тхуту, его единомышленник Первый слуга Атона Панезий, регент Сменхкара, вдовствующая царица Нефертити, а также Ай и Хоремхеб.

— Каково будет решение? — спросил Нефертеп.