Гнев солнца

Аугенталлер, тем временем, не скрывал своей радости.

– Ну, что я вам говорил? – сияя, обратился он к собеседникам. – Они из моих рук есть готовы, лишь бы с головы драгоценного Алексиуса Амвросия не упал ни один волосок.

– Так вы сдержите свое обещание? – спросила Долгополова дрожащим голосом. Складывалось ощущение, что все ее соблазнительное тело под обтягивающим платьем вибрировало. – Никто не пострадает?

– Вы же сами все слышали, прекрасная Екатерина. Я со своей командой, Принцем и эскадрильей боевых крейсеров после подписания соглашения немедленно покидаю пределы Империи и ухожу в нейтральный космос, где Алексиуса Амвросия и высаживаю. Вы же остаетесь здесь в полной безопасности. Я человек слова, мадемуазель, знаете ли… – лучезарно улыбаясь, ответил предводитель бандитов.

– Но, мне кажется, вы совсем забыли еще кое о чем, – вступил в разговор Литвиненко, – что будет с вашими спрутами? Если их в таком количестве оставить на Тихом Омуте, то они разрушат всю здешнюю экосистему.

После этих словах Аугенталлер нахмурил лоб и погрузился в размышления. Затем он вышел из салона и подошел к борту теплохода, где долго смотрел на свою кошмарную армию, будто прощаясь с ней. Палящий зной и слепящее солнце ему совершенно не досаждали.

– Действительно, академик. За всеми последними событиями я успел про моих зверушек позабыть, – вернувшись с палубы, с наигранным смущением сказал командор, – но, как ни жаль, их придется оставить здесь. Времени грузить их на транспортники нет, да и на ловушку можно нарваться невзначай. Вдобавок, вы сами разве не понимаете, что экосистема Тихого Омута в скором времени просто погибнет. Даже без участия моих питомцев. Неужели вы не чувствуете, что солнце окончательно взбунтовалось? Скоро всему живому здесь наступит конец. Океаны просто вскипят, и даже ЭлЩиты не выживут.

С большим сожалением, про себя Литвиненко вынужден был согласиться со словами командора. А княжна Долгополова вслух высказала мысль, которая многим пришла в голову:

– Зато хоть несчастные аборигены, заключенные в тела ЭлЩитов, наконец, обретут свой покой.

Глава 19

Волнение океана с каждым часом становилось все сильнее. Качка начала причинять неудобства даже на устойчивой громадине теплохода. Поэтому Аугенталлер ближе к вечеру отдал приказ пришвартовать шикарный океанский лайнер в закрытой бухте ближайшего более-менее крупного острова. Армия гигантских спрутов, разгоняя все живое вокруг, сопровождала огромное шикароное древнее судно, окружив его плотным кольцом. На палубе появляться стало совсем уж невозможно из-за невероятной жары. Лишь когда окончательно стемнело, Литвиненко вышел полюбоваться на редкий в этих широтах обширный участок суши.

Об этом, сравнительно крупном, острове ходила недобрая слава. Не зря, даже монстры Аугенталлера, которые могли недолго находиться на суше, не рисковали выбираться на берег. Здесь обитали ядовитые черви, которые могли плеваться смертельной слюной на несколько метров. К счастью, они не переносили воду, и можно было не опасаться, что они появятся на побережье. Их утробное ворчание слышалось в отдалении. Литвиненко пришел к мнению, что у гадов начался брачный сезон. Он давно лелеял мечту получше изучить эту местность, но понимал, что шансов вернуться оттуда живым у него нет.

Практически никакой другой наземной живности из-за червей на острове не осталось. Выжили только совсем уж мелкие особи, которых страшные беспозвоночные не смогли достать. А вот разные воздушные обитатели водились в изобилии. Их разноголосые крики слышались с разных сторон. Однако к теплоходу пернатые приближаться опасались. Академик стоял на палубе лайнера и смотрел в непроглядную темень, словно с чем-то прощаясь.

В бухте качка ощущалась не так сильно, но вот жара после пары часов относительной прохлады вернулась еще более страшная. Специальные кители уже практически не спасали. Да и они у всех практически выработали свои ресурсы. Системы кондиционирования теплохода тоже работали с большим напряжением, и постоянно происходили сбои. Когда Михаил укладывался спать, ему в голову пришла мысль, что такими темпами океан закипит еще быстрее, чем предполагает Аугенталлер. Им самим будет очень тяжело протянуть оставшееся до окончательной эвакуации время. Мысль оставаться на Тихом Омуте и дальше академику в голову уже не приходила.

Ночь Литвиненко снова провел ужасную. Нудный барабанный бой в голове (БУМ… БУМ… БУМ…) постоянно нарастал. Потом вдруг обрывался, принося пару минут облегчения, а затем начинался снова. И вспышки, бесконечные солнечные вспышки в мозгу и глазах посреди безразличной темноты ночи. Всполохи, предвещающие только боль и страдание.

Разбудил молодого ученого истошный крик княжны Долгополовой. Судя по направлению, она находилась в салоне-гостиной. Литвиненко бросился на дверь каюты с намерением во что бы то ни стало ее выломать, но она оказалась незапертой. Михаил побежал на крик и замер в изумлении, решив, что еще не проснулся до конца.