Гнев терпеливого человека

Он ждал, прошла уже пара минут. При этом в трубке не играла помогающая скоротать время мелодия, не было слышно дыхания или даже просто треска статики, просто полная тишина. Эберт бездумно ждал. Мелькнула мысль о том, что ожидание с телефонной трубкой в руке, при уже произведенном соединении, – это может быть инструментом, средством. Что-то сделают, наведут по сигналу ракету… Мысль была смешной и глупой, и он понимал это сам. Наверху отлично знали, где он сейчас: его беготня закончилась уже несколько часов назад. Он давно отзвонился кому надо и сообщил, где находится и как с ним связаться. И с тех пор просто ждал, стараясь хоть немного отдохнуть. Захотели бы – давно прислали бы ему ту самую ракету прямо в нужное крыло здания, безо всякого звонка. Или прислали бы крепких и умелых ребят из федерального GSG, группы охраны границ. Наверняка способных пройти через оставшихся у него в подчинении мужчин и женщин, как нож через мягкий сыр. Слишком многие знакомые десятки лет и почти незнакомые ему полицейские погибли. Слишком многие были тяжело ранены и умирают сейчас в операционных университетской клиники Шарите. Так и не зная, добились они победы или погибли из-за личной ошибки своего командира. Отлично умеющего бороться за мир на улицах и безопасность в домах берлинцев, но понятия не имеющего о настоящей политике, настоящей войне и цене настоящего мира.

– Герр Эберт?

– Да.

– Соединяю вас.

– Да. Я слушаю.

– Герр Эберт?

Он с трудом сдержал раздражение, потому что голос опять был мужской. Зачем переспрашивать по нескольку раз? Или кто-то врезался в чужой разговор?

– Да, это все еще я. Я слушаю.

– На связи Зигмар Габриэль. Я генеральный секретарь СДПГ[28].

Эберт молча кивнул, совершенно машинально, отлично зная, что собеседник его не видит. Видеофон у него в кабинете имелся, но вызов поступил на номер обычного аппарата. Значит, СДПГ. Ну что ж… Габриэля он знал: тот занимал пост генерального секретаря партии уже давно, а в политике крутился еще дольше, высиживая то одно кресло, то другое. Умеренный консерватор, не сильно примечательный. Очевидный патриот Германии. Довольно невзрачен, если не сказать это более резко.

– Слушаю вас, герр Габриэль. Мне сказали…

– Я знаю. Вам сказали, что это ведомство Федерального канцлера. Менее часа назад канцлерин Меркель отстранена от исполнения обязанностей федерального канцлера. Вице-канцлер Кристиан Линднер также отстранен. Закрытое экстренное заседание бундестага выразило обоим конструктивный вотум недоверия. Доклад членов Парламентской контрольной комиссии и ваши данные, ваши первое и второе обращение… Признаюсь, что вариантов у нас имелось не так уж много. Власть могла рухнуть целиком и полностью, и нас ждал бы хаос, а для этого сейчас худший момент, абсолютно худший. В данном же варианте развития ситуации мы еще сохраняем какую-то вертикальную устойчивость. Однако временно вся полнота государственной власти передана бундестагу непосредственно.

– А вы…

– Моя позиция также временная.

– Я понял.

В голове у старого юриста шумело хуже, чем днем. Да, Федеральный президент в наши дни власти не имеет, а автоматически ставший вице-канцлером после убийства Реслера Кристиан Линднер – тоже из СвДП. Теперь и канцлер, и получивший должность вице-канцлера представитель парламентского большинства выбиты из своих кресел. Тем единственным механизмом, который в принципе возможен. Но почему?

– Почему доклад Комиссии? – спросил он вслух. – Ведь побывавшие у нас господа были из СвДП и ХДС, в их интересах поддержать коалицию.

– Этого не ожидал, похоже, никто. Верность Германии… Громкие слова, но точные, как ни странно. Верность Германии оказалась для них важнее, чем преданность своим партиям и черно-желтой коалиции[29] в целом. Оба объявили о готовности сложить с себя полномочия немедленно после завершения расследования.

– И что дальше, герр Габриэль? Все же французский вариант?

– Нет. Совершенно точно нет. Германия продолжит участие в операции «Свобода России». Но в своих собственных интересах, а не в чужих. После ухода Франции Германия является однозначно, безоговорочно сильнейшим игроком в континентальной Европе. Американцы и британцы не смогут эффективно снабжать свои контингенты через наши головы. Пусть дерутся за Север, Дальний Восток и Сибирь – через десятилетие эти регионы станут очевидными мишенями сами знаете для кого. Европейская же часть бывшей России – почти вся она – достанется нам одним.

– Как вы это себе представляете?

Слова опять вырвались: он опять даже не собирался этого говорить.

– Я проходил воинскую службу, но плохо разбираюсь в военных вопросах. Однако для этого у меня теперь есть профессионально подготовленные специалисты. Я убежден, что…

Эберт прикрыл глаза. Он никогда не считал Зигмара Габриэля человеком высокого аналитического ума, однако тот всегда по крайней мере выглядел реалистом. Плохо дело. Зачем его поставили на это место? Именно как временную фигуру? Которую потом свалят с шумом и треском, как сегодня свалили непробиваемую, неуязвимую Меркель?

– Что стало главным в принятом решении?