Гнев терпеливого человека

Снова удар снизу – во все тело разом. Уши мгновенно забиваются, и слышимость снижается в разы. Горечь лезет в рот, в нос, в сразу начавшие слезиться глаза. Зато как-то сразу становится легче соображать. Оглядевшись прямо с земли, Николай перестает обнимать ровно так же таращущую свои глаза раненую, и приподнимается. Рядом надрывно кашляют и надрывно блюют несколько человек разом. Чуть подальше и сзади хриплый звук, который оказывается шумом двигателей. У Николая занимает секунду опознать отечественные боевые машины: БТР-80 и МТ-ЛБ. Один из БТР тащит подбитого на буксире, и тот вихляется из стороны в сторону. На бортах тактические знаки их бригады: сдвоенный, перевернутый острием вниз треугольник. Типа не просто «уступи дорогу», а «уступи очень быстро».

– Командир!

Голос доходит, как через стеклопакет или через проложенную ватой старую двойную раму.

– Командир! Лейтенант!

– Слышу я! Чего? Грузите!

– Смотрите!

Даже через глухоту интонации он улавливает. И да, видит. Шесть машин, восемь… Девять. Ближайшие два БТР открывают огонь, но у них пулеметное вооружение, им с такой дистанции разве что попятнать. Сколько до них, километра полтора?

– Грузимся, грузимся! Бегом! Бе-гом, я сказал!

Мат вылетает из глотки совершенно без усилий, но почему-то не слышится ушами. Голова ясная, мысли быстрые, но явно что-то не в порядке. На восточной стороне горизонта несколько дымных столбов, которых не было, когда он разворачивал пункт сбора раненых и сортировочную площадку. И горит БТР в двухстах метрах: это его, видимо, накрыл зажигательной смесью тот штурмовик.

Кто там, с той стороны? Отсюда силуэты ему не узнать, а вот оружие – без проблем. Малокалиберные автоматические пушки, пулеметы. Равным бой не выглядит. Два МТ-ЛБ застывают без движения и начинают медленно разгораться. Потом подбивают тот БТР-80, который тащит подбитого на буксире, и оба останавливаются тоже. Кто-то непрерывно отстреливает дымовые гранаты, и постепенно все пространство на сотни метров вокруг заволакивает серостью. Они грузятся, как бешеные. Места для лежачих не хватает, их кладут на пол вповалку. Легкораненых – на броню. Несколько очередей проходят прямо над головами, одна вбивается в землю широким веером: каждая пуля вышибает из грунта столб снежной пыли высотой почти в полметра. Кто-то из его людей падает, как срубленный косой.

– Дава-а-ай! На крышу все! Го-они!

Протягивающий Ольге ладонь раненый боец на крыше санитарного МТ-ЛБ молча опрокидывается назад, взмахивая руками. Попавшая в него пуля бьет с такой силой, что разворачивает крупного человека, будто куклу. Еще несколько пуль с треском, визгом и золотыми искрами рикошетят в разные стороны. Дыма недостаточно, и сейчас их видят все желающие пострелять. Визжит Ольга, бросаясь в сторону. Автомат на ее спине, сумки на обеих боках мешают, и женщина бежит криво и медленно, с натугой выбрасывая ноги. Да, уходит с линии огня, но толку-то, если очереди идут уже с двух сторон.

– Не туда, дура!

«Бережный» уходит. Видно, как в него попадают, но броня держит… Какая броня? Откуда у МТ-ЛБ броня?

– Ложись!

Ольга не слышит ничего, продолжает бежать. Николай разгоняется по мерзлой земле, как паровоз по рельсам. Каждую секунду могут попасть или в нее, или в него, или в обоих разом. Нагоняет он ее через какие-то пять секунд, сбивает с ног и тут же падает сам. Явно вовремя – вой над головой на время заполняет мир целиком и полностью. Удары в землю следуют один за другим, приходясь и слева, и справа, и спереди. На все это он смотрит с каким-то отстраненным любопытством. Дистанция сократилась вполовину. Улегшись как следует и передвинув автомат, Николай наконец-то узнает: это британские CVR(T). Раз с пушками – значит не «Спартаны», а «Симитары». Старье конца 60-х годов, но бронированы лучше, чем бригадные БТР-70, БТР-80 и МТ-ЛБ. И лучше вооружены. Вот и результат.

Он совершенно забыл про Ольгу, а зря. Та, оказывается, так и не пришла в себя. Освободившись от его руки, тут же начала привставать. Воя при этом не хуже собаки. Нельзя было брать с собой такую, нельзя.

– Ложись же, дура! Убьют!

Дотянуться до нее – не хватает сантиметра. На них скрещиваются сразу две очереди. Все.

Декабрь

К началу декабря войска союзников уже довольно далеко продвинулись в глубь польской территории и продолжали развивать наступление. Успех давался дорого: потери в людях и технике были более чем серьезными. На центральном и южном направлениях все складывалось хуже, а на Дальнем Востоке ноябрьский порыв выдохся уже окончательно, и войска Восточного фронта топтались теперь взад и вперед по одним и тем же сотням километров. Воевали не за крупные города, а за городскую мелочь и поселки. Но воевали на равных – и это уже было хорошо, потому что противники на этом фронте были первоклассные. Самая элита, прикрывающая постепенный отход остальных. Дивизии морской пехоты США, экспедиционный корпус Сил самообороны Японии, Маневренный корпус ВС Республики Корея.