Гнев Тиамат

Он не много рассказывал о дне ареста. Никому, кроме Наоми. Его взяли под стражу на станции Медина, допрашивали. Держали в неуверенности, проживет он всю оставшуюся жизнь в ящике или его расстреляют в назидание остальным. Губернатор Сингх отправил его в Лаконию для допроса о тех пришельцах, что построили кольца, и о тех, что убили строителей. С самого начала, и после, снова и снова, все то время, пока Холдена не было, он жил с ощущением, что все это происходит не на самом деле. Или на самом деле, но не с ним. А он стал кем-то другим. Плен немного свел его с ума, и он до сих пор не пришел в себя. Не совсем. Но с каждым днём, когда он просыпался рядом с Наоми на «Роси», в пилотском кресле которого сидел Алекс, он чувствовал себя чуть ближе к здравому рассудку. В широком метафорическом смысле, его душа становилась все ближе.

Наоми оттолкнулась, подплыла к нему и остановилась с бессознательной прирожденной грацией человека невесомости. Взяла его руку, как часто делала последние дни. И это Холдену тоже нравилось. Особенно когда он просыпался среди ночи и, ещё не опомнившись от сна и не понимая, где находится, начинал паниковать, что вот сейчас войдут охранники и его снова будут бить. Голос Наоми успокаивал, но ее рука помогала быстрее.

– Мы включаем тягу где-то через сорок минут, – сказала она.

– Жёсткую?

– Алекс говорит, около трёх четвертей g. Ничего страшного. Но я подумала, надо тебе сообщить.

– И нам не придется часами сидеть привязанными к одному амортизатору.

– Ну, по крайней мере, не из-за тяги, – сказала она.

Он не понял, искренен этот лукавый сексуальный стёб, или это очередной способ напомнить, что он дома. Его успокаивали оба варианта.

– Между нами, – сказал он, – я буду рад, когда корабль снова станет только нашим. Они отличные ребята, но они не семья, ты ж понимаешь.

– Понимаю, – ответила она. – Хотя… хотя может, стоит подумать о том, чтобы кого-нибудь нанять? Раз Клариссы и Бобби с нами больше нет.

– Ага, там поглядим.

Он имел в виду: «Но не сейчас. Позже. Когда я смогу справиться». Она все услышала.

– Я хочу проверить линию подачи хладагента, – сказала она. – Все эти ребятки выросли на новых кораблях. И не привыкли к нашим допускам по перегреву.

– Хорошо, – ответил Холден. – А я хочу закончить вот с этим и пойти на летную палубу.

– Звучит неплохо, – сказала Наоми, оттолкнулась и не отрывая от него взгляда, полетела вперед спиной, вылетела в дверь и не глядя за что-то ухватилась.

Она ушла, а автодок звякнул, разрешая отстегнуться. Холден двигался медленно, не из-за боли, просто ему нравилось ощущение свободы. Отчёт уже ждал его на экране. В общем Холден был практически цел. Он вызвал записи, сделанные сразу после возвращения на «Роси», и увидел, что линии тенденций идут в правильном направлении. Значит вот она, ясная, сияющая линия. Его душа на пути домой.

И хорошо бы снова почувствовать себя собой. Наоми увязла в разработке плана для перехода подполья к его следующей стадии. Но она ясно дала понять, что один полет в качестве капитана боевого корабля стоил ей больше целой жизни. Капитанское кресло «Роси» принадлежало Холдену. Правда, пока Наоми остаётся адмиралом флота сопротивления, его капитанство больше напоминает почетный титул. И все же вместе с ним приходит ответственность. Если не прямо сейчас, то скоро.

Он помедлил, затем вызвал запись по Амосу. Данные отсутствовали. Холден на миг задумался. Он не хотел говорить об этом, но придется. Если он собирается снова стать капитаном, ему придется снова стать капитаном.

Для начала он зашёл на камбуз, взять грушу кофе и длинный кусок чего-то с названием «грибной бекон», напечатанного системой. Трое из новой команды парили у стола, и Холден прямо чувствовал, как его разглядывают, как это всегда делали люди в любом баре и коридорах любой станции. «Это Джеймс Холден?» Раньше он умел не придавать этому значения. Теперь он ощущал их внимание, как направленный на него тепловой пистолет. Он притворился, что не заметил их интереса и отправился в машинное отделение.

Крыска плавала посреди помещения, одетая в сложный подгузник с дырой для хвоста, которым она завиляла, как только вошел Холден. Что заставило ее вращаться вокруг центра массы, состоящей из большого и в основном неподвижного тела и лёгкого, быстрого хвоста. Холден оторвал кусок бекона с палец, кинул Крыске, и та поймала его на лету.

– Вот, уже лучше, – сказал Холден шумно чавкающей собаке.

Все в машинном было чудесно знакомым. Запах высокосортной смазки, остаточное тепло машинных принтеров и старые таблички на своих местах. ОН ЗАБОТИТСЯ О ТЕБЕ, ТЫ ЗАБОТИШЬСЯ О НЕМ.

Из-под палубы донёсся лязг, два резких удара и ворчание. Звук от пролезающего в узкий проход тела.

– Здоров, кэп.

Амос выбрался из-под палубы с ключом в одной руке и воздушным фильтром в другой. Его кожа была все такой же болезненно серой, отчего он выглядел холодным. Как свежий утопленник.

– Все идёт по плану? – спросил Холден, с деланым весельем указывая на собаку.