Гнезда русской культуры (кружок и семья)

На семейном совете после многократного перечитывания писем Григория и Софьи решили послать в Симбирск на свадьбу семейного эмиссара. Его обязанность – не только поздравление новобрачных, участие в торжестве, но и оказание невесте всемерной нравственной поддержки. Сергей Тимофеевич объясняет «причины»: «Бесценная наша Софья не могла без волнения вступить в новую жизнь, и потому, по крайней мере на первое время, она расстроилась еще больше. Гриша должен быть в это время без ума – так брат и друг будет более полезен, чем когда-нибудь. Если свадьба отложена (чего Боже сохрани) за нездоровьем невесты, Гриша будет также без ума, и брат будет также полезен».

Но кого послать? Константин хворал, сестрам это поручение не подходило (нужен был мужчина, «брат и друг»). Решили послать Ивана. Однако обилие дел по Сенату, где Иван Сергеевич занимал теперь место обер-секретаря, задержали его выезд.

Тем временем пришли сообщения о дне свадьбы, а затем и о том, что бракосочетание состоялось.

Сергей Тимофеевич послал молодым поздравление в старорусском стиле: «Здравствуй, мой князь новобрачный с молодой княгиней! Здравствуй, моя новобрачная княгиня с молодым князем! Здравствуйте на многие лета!.. Это не шуточные слова, как они показались бы многим; это настоящее русское приветствие, которое, к сожалению, осталось только между крестьянами».

Поздравил молодых и Константин: «Ваш брак – наша общая семейная радость. – Итак, слава Богу!»

День свадьбы отметили и в аксаковском доме. Пили здоровье новобрачных, даже Константин впервые после болезни вышел к столу и вместе со всеми пил шампанское.

Сергей Тимофеевич перенесся воображением в далекий Симбирск, представляя себе «…венчание, приезд в дом, а более всего ту минуту, когда в четыре часа все разъехались, и вы остались только двое… взглянули друг на друга и обнялись… Все это до такой степени ясно создалось в моей душе, что сама действительность не могла быть яснее и вернее».

Год назад у Сергея Тимофеевича вышел небольшой спор с Иваном. Тот был еще в Калуге и по случаю женитьбы одного своего тамошнего знакомого поделился с отцом мыслями о браке: «Страшно вдруг увидеть всю жизнь свою определенною до конца… и отказаться в этом отношении ото всякой неизвестности будущего!.. Нельзя ли сохранить поэзию любви и жизни в браке?.. Я мирного счастья, опошливающего человека, не хотел бы себе; боюсь действия привычки…». Сергей Тимофеевич отвечал на это: «Твое воззрение на брак очень односторонне. Все равно, по рассудку или по страсти совершается брак, в обоих случаях жизнь определяется до конца и должно отказаться в этом отношении от всякой неизвестности (подчеркнуто С. Т. Аксаковым. – Ю. М.)… Я вспомнил, что точно так говорил во дни моей молодости, но будучи гораздо моложе тебя. Когда же задумал жениться, то проповедовал совершенно противное учение; женился – и вышло совсем другое».

Воззрения Сергея Тимофеевича на брак очень серьезны. Человек берет на себя пожизненные обязанности, определяет свой путь «до конца». Поэзию следует искать в установленной, заданной колее семейной жизни. Словом, женитьба – важнейший и неотменяемый рубеж человеческого бытия. Вместе с философом Артуром Шопенгауэром Аксаков мог бы сказать, что жениться – значит утратить половину своих прав и удвоить свои обязанности. Это убеждение определило и его отношение к женитьбе Гриши.

Сергей Тимофеевич мечтает о том, чтобы молодые поскорее приехали в родительский дом, горит нетерпением поскорее познакомиться с невесткой, увидеть, как все устроилось. Но беспокоит его плохая погода, и он просит подождать с поездкой, как раньше просил повременить со свадьбой. «Я уже вижу, – добавляет он, – как молодая невестушка тряхнула своей головкой с каштановыми кудрями, не заплетенными в густую косу, и собирается поднять знамя бунта против своего свекра». В таком духе идет переписка Сергея Тимофеевича с новой родственницей. Письма его шутливо-ласковы, притворно ворчливы и неизменно заботливы. Тон их, по выражению В. Шенрока, «отчасти напоминает характер обращения с невесткой Степана Михайловича Багрова, но письма эти сильно отличаются литературными интересами…». В частности, Сергей Тимофеевич сообщает невестке о судьбе драмы Константина Аксакова «Освобождение Москвы в 1612 году», на которую в семье возлагали большие надежды.