Гнездо

– Ты – хорошенькая, – сообщила она, тыча мокрым от джина пальцем в Бет, которая, в общем, была самой хорошенькой девочкой в школе. Мелоди пришла в тихий восторг, когда однажды Бет после французского заговорила с ней, рассказала, как сделать челку объемнее, и поделилась тушью с блестками.

– А ты, – сказала Франси, разглядывая Лею, которая отступила назад и сжала кулаки, словно знала, как подготовиться к уничижительной оценке Франси, – ты, должно быть, лесбиянка.

– Мама!

– Что такое лесбиянка? – спросила Кейт.

– Неважно, – сказала Мелоди, схватив Лею за руку и махнув остальным, чтобы шли за ней. – Она шутит. Это семейная шутка. Потом объясню.

Это правда было чем-то вроде семейной шутки, хотя объяснить ее Мелоди не могла. Лея была самой давней подругой Мелоди, незаметная неясная девочка, ее самой примечательной чертой был постоянный насморк из-за круглогодичной сенной лихорадки. Лея слегка хандрила и таскалась за Мелоди по школе, шмыгая и чихая.

– Как твоя подружка-лесбиянка? – спрашивала Беа, имея в виду Лею. – У вас все серьезно?

– Заткнись, – отвечала Мелоди.

Она поначалу даже не знала, что такое лесбиянка. Однажды она пробралась в кабинет Леонарда и посмотрела в словаре, а потом ей пришлось посмотреть слово «гомосексуальный», и она сразу поняла, что к ней оно не относится, поняла и к кому относится: к Джеку. Она представила Джека и его друзей, сидящих на солнце, расслабляющихся у бассейна в клубе, натирающих друг другу плечи детским маслом. «Гомосексуалисты», – подумала она, захлопывая книгу.

Мелоди повела всех на кухню, выходившую во двор на первом этаже. Не было ни серпантина, ни шариков, ни праздничных картонных тарелок и стаканчиков, ни блестящих картонных букв, складывавшихся в «С Днем Рождения!» поверх стола для завтрака, но была коробка с тортом. Мелоди с огромным облегчением увидела, что, по крайней мере, торт есть.

– А где праздник? – спросила Кейт, разглядывая кухонную мойку, полную грязной посуды, и стол, заваленный каталогами и пустыми пакетами из магазина.

– Праздник там, где вы его устроите, дамы. – Франси пошла за девочками на кухню, чтобы долить свой бокал; шейкер с мартини блестел на столешнице, усыпанной крошками в масле. – Праздник – это ощущение, а не место.

Девочки непонимающе смотрели на нее. Стоял февраль, но Франси вывела их на лужайку позади патио, где не было снега, но все равно было голо и морозно, и устроила вялую игру в «Приколи ослику хвост».

– Бога ради, – орала она, стоя посреди патио в шубе и с сигаретой, пока девочки осторожно продвигались вперед, выставив перед собой руки в варежках, – неужели так трудно найти огромное дерево?

Игра «Приколи хвост» много лет лежала в чулане под лестницей. Мелоди отчаянно пыталась вспомнить, что еще есть в этом закутке, заваленном сломанными игрушками и старыми настольными играми. Как можно притворяться, что у тебя праздник, целых два часа?

– По-моему, девочки, у вас все на мази, – сказала Франси, запустив их обратно в дом и вручив Лее брелок в виде крошечного кубика Рубика, извлеченный из ящика со всяким мусором, в качестве приза: она приколола хвост ближе всего к ослиной заднице. – Я к вам еще загляну попозже.

Мелоди принялась рыться в коробках под лестницей, гадая, получится ли собрать достаточно денег из «Монополии», чтобы хватило на игру.

– У меня есть «Твистер», – сказала она подругам. – Вертушка сломана, но можно закрывать глаза, тыкать в цвета и так играть. Получается не хуже.

– Может, лучше я просто позвоню маме? – спросила Бет.

Все девочки так и стояли в пальто.

– Я пить хочу, – сказала Лея.

– Давайте разрежем торт? – предложила Кейт.

Остальные с готовностью закивали.

Мелоди знала, что торт – это то, что бывает в конце праздника. После игр и вкусностей разрезают торт, и все берут пакеты с подарками и расходятся по домам. Мелоди не хотела резать торт. Она стояла со сломанной вертушкой от «Твистера» в руке, пытаясь не заплакать – а это унижение грозило вот-вот случиться с того момента, как мать встретила их на пороге, – и тут открылась дверь. Лео.

Лео в тот день пожалел Мелоди. Он сделал девочкам огромные миски попкорна с маслом. Поднялся к себе и принес колоду карт, стал учить их играть в двадцать одно на монетки; сам сел раздавать. Он принес проигрыватель, который держал под замком в своей комнате, и разрешил им танцевать и кривляться под «Start me up», а сам играл на воображаемой гитаре. И вот, когда все начало налаживаться, снова пришла Франси и повела девочек – вспотевших, запыхавшихся и поголовно слегка влюбленных в Лео – в гостиную есть торт, торт, который она явно забыла заказать заранее. «Поздравляем, Бетти!» – было написано на торте, а внизу глазурью был нарисован аист со свернутым подгузником в клюве.

– Кто такая Бетти? – спросила Бет.