Гнездо

– Это еще одна семейная шутка, – сказала Мелоди, наслаждаясь универсальностью этого нового объяснения и припасая его на будущее. Торт, однако, был вкуснющий, и девочки, взяв по огромному куску, переместились на диван, куда им велела сесть Франси, чтобы послушать, как она играет на пианино песни Гарольда Арлена. Поначалу это было весело, и, глядя, как пальцы матери почти летают над клавишами, Мелоди думала, что, если праздник закончится прямо сейчас, как раз после зажигательного исполнения «If I only had a brain», все будет хорошо. Завтра в школе станут говорить, что праздник удался. Ее репутация будет спасена.

Но потом Франси начала петь «Over the Rainbow» и через несколько строчек расплакалась.

– Мама? – слабым голосом сказала Мелоди.

– Это так грустно, так грустно, – сказала Франси; повернулась к ним. – Студии убили Джуди Гарлэнд[55]. Они ее убили. Такой голос – и какая трагедия. Они ее создали, и они же ее убили.

Девочки сидели тихо, нервно хихикали.

– Стимуляторы, чтобы весь день работала. Снотворное, чтобы спала по ночам. Она же была всего лишь ребенком. – Теперь Франси встала к ним лицом, ее халат немножко распахнулся спереди. – Я хотела быть актрисой. Я могла бы поехать в Голливуд.

– Ты бы поборолась за место под солнцем, Фран, – сказал Лео, прислонившийся к дверному косяку; его это все развлекало.

– А почему не поехали? – спросила Бет, немного оживившись.

Она хотела поехать в Голливуд, все время об этом говорила. Родители возили ее прошлым летом на студию «Юниверсал», и ей все понравилось; она так рассказывала об экскурсии на студию, как будто летала в Лос-Анджелес на кинопробы.

– Отец мне не позволил. – Франси села в огромное глубокое кресло перед девочками. – Он думал, это неприлично. Настаивал, чтобы я пошла в колледж, осталась дома. Потом я встретила Леонарда, залетела, и все.

– Мама!

Франси сердито взглянула на Мелоди и махнула рукой, словно отгоняла мелких мошек.

– Ох, расслабься, Эмили Пост[56].

Она закрыла глаза, положила ноги на оттоманку и задремала. Лео с другого конца комнаты пожал плечами, глядя на Мелоди. «Видишь? – как бы говорил он. – Вспомни об этом в следующий раз, когда позовешь домой друзей».

Мать Бет, приехавшая развезти девочек по домам, осмотрела сцену – торт для вечеринки по поводу беременности, Франси тихонько храпит в халате, пустой бокал для мартини на пианино – и тихо закрыла раздвижные двери между гостиной и холлом. Помогая девочкам застегнуть пальто и найти варежки, Мелоди услышала, как Бет говорит матери:

– Она сказала, что я хорошенькая. Почему она говорит, что Лея лесбиянка?

На следующий день Мелоди боялась идти в школу, переживала, что подруги скажут о ее слезливой, пьяной, странной матери. Но они говорили только об очень крутом празднике, на котором Лео Плам, старшеклассник, пел с ними, и танцевал, и учил их играть в карты.

– Привет, Бетти! – кричали девочки – с любовью, не насмешкой, – когда видели Мелоди в коридоре. Она никогда не была счастливее, чем в те недели и месяцы, когда доучивалась в шестом классе.

Поэтому Мелоди поразилась – и пришла в восторг, – когда Джек и Уокер предложили устроить ужин в честь ее сорокового дня рождения. Каждый год она говорила Уолту, что хочет отметить день рождения тихо, дома, с семьей, и каждый раз – каждый – очень расстраивалась, когда он ей верил.

– Я правда думаю, что Лео сегодня сделает объявление, – сказала она, опустив козырек от солнца и крася губы перед крошечным зеркалом. – Думаю, он всех удивит хорошими новостями.

– Да, это уж точно будет сюрприз.

– Не знаю почему, но дни рождения пробуждают в Лео все самое лучшее. Правда.

– Как скажешь.

– Так и есть!

Мелоди включила радио и стала подпевать песне, которую вроде как знала. Имейл от Лео пришел расплывчатый, это правда, но было в нем что-то ободряющее. Она почти наизусть выучила длинный абзац – что-то о волнующем проекте для Нэйтана, складывавшемся «на глазах», и о том, что Лео уедет из города встретиться с инвесторами и будет не на связи, но вернется с новостями о том, как продвигаются дела, как раз к ужину в честь ее дня рождения.

«Я настроен очень оптимистично», – написал он.

Уолтер немного повысил голос, чтобы его было слышно поверх радио.

– Что я на самом деле думаю, – сказал он, – так это чем скорее вы перестанете видеть в Лео своего личного спасителя, тем лучше будет для всех. Включая тебя. Включая нас.