Гнездо перелетного сфинкса

«Федя, – попросила Галина Петровна, – давай решим дело миром. Лена вступила в подростковый возраст, она остро реагирует на то, чего раньше не замечала. Пусть девочка некоторое время со мной побудет, отдохнет. У вас дома ей негде уединиться, спокойно книгу почитать возможности нет, обязанностей по хозяйству слишком много. Тебе Лена кажется взрослой, но ей всего двенадцать лет, рано запрягать ее и кнутом погонять».

Отец молчал, к беседе подключился следователь:

«Федор Ильич, если девочка один раз убежала, это тревожный сигнал. Не очень ей с вами сладко. Лена уже имеет право выбирать, с кем ей жить».

«С бабушкой», – отрезала девочка.

«Галина Петровна подаст в суд, – продолжал хозяин кабинета, – Елена на заседании выскажется как сейчас и уедет к матери вашей покойной жены. Будьте благоразумны. Зачем вам суд, нервотрепка, трата денег на адвоката? Неужели вы хотите подвергнуть Лену такому испытанию? Пусть девочка временно поживет у бабушки. Поверьте мне, отцу троих детей, дочь к вам вернется, да еще извинится. А вот если вы потащите ее силой домой, девочка непременно сбежит, не захочет более видеть ни вас, ни братьев-сестер. И любой суд на ее сторону встанет».

«Хорошо, – согласился Федор, – Лена, помни, мы тебя любим, нам без тебя плохо будет».

«Конечно, – засмеялась та, – Катьке придется мою работу по дому делать, а ты, папа, лишишься картошки, которую только я по твоему вкусу жарить умею. Вам без меня плохо станет? Это ваша проблема. Вот мне без вас очень хорошо».

Глава 26

«Лена осталась у Галины Петровны. Отцу она не звонила, с братьями-сестрами не общалась. Но я неожиданно получила от нее сообщение в WhatsApp. Тетя Женя! Бабуля подарила мне айфон. Я открыла Инстаграм. Посмотрите. Скоро я стану звездой. Конечно, я зашла в аккаунт, а там плескалось море восторга и уже была выставлена масса фото. Похоже, Елена не выпускала сотовый из рук, подписи говорили о том, что девочка счастлива. «Моя спальня», «Мои книги», «Мои игрушки», «Мой завтрак – дорогой йогурт с фруктами, бутерброд с красной икрой», «Мое платье», «Мои туфли», «Мой недешевый гель для тела», «Моя губная помада «Шанель».

Можно, конечно, спросить: полезно ли сочетать за завтраком кисломолочный продукт и икру, нужно ли двенадцатилетней девочке пользоваться косметикой… Но Лена задыхалась от восторга, а Галина Петровна засыпала внучку подарками, водила ее в кафе, кино. «Мне, мне, все мне, все мне одной, только мне и побольше» – таков был смысл сообщений Лены в Интернете.

Потом в Инстаграм посыпались другие тексты. «Я принимаю участие в конкурсе красоты», «Я на занятиях танцами», «Я у стилиста», «Я делаю настоящий маникюр». Лена выбрасывала по десять-пятнадцать фотографий каждый день. И наконец, появился снимок «Я королева красоты», «Мой приз: дом в Подмосковье с мебелью и кухней!».

Я не выдержала и оставила комментарий:

«Твоя семья, папа, сестры-братья смогут наконец из крохотной двушки переселиться в просторный особняк. На фото дом выглядит огромным. Сколько там метров?»

И она меня заблокировала. Несколько месяцев я ничего о Лене не слышала, потом она вдруг позвонила со словами:

«Я в больнице».

«Что случилось?» – всполошилась я.

«Очень тебя прошу, – еле слышно зашептала Лена, – пожалуйста, приезжай поскорей. Очень-очень-очень тебя умоляю».

Я испугалась и полетела в клинику, которая, к моему изумлению, оказалась частной, дорогой.

При первом взгляде на Лену мне стало понятно: ей очень плохо. Взгляд у нее был как у древней старухи за сутки до смерти. Меня будто ударило: она умирает. У человека первыми из жизни уходят глаза. Вроде он еще жив, говорит, дышит, но в глазах уже конец.

Девочка зашептала:

«Тетя Женя, помогите».

«Сделаю все», – пообещала я, боясь заплакать.