Гнездо там, где ты. Том II

   - Мм… - промычал Кайар, но опасаясь попасть под горячую руку вожака, собрался с духом и отрапортовал: - Только-только приволокли в дом. Свои пятьдесят плетей он сегодня уже получил. Над ним Гретхен хлопочет.

   - Не хрена ему бока отлёживать. Тащи шаромыжника сюда. Со мной пойдёте.

   - Как скажешь, вождь, – пустил втихушку Кайар струю дыма и поторoпился к дому Далласа, сожалея, что не находится сейчас где-нибудь, пусть хоть у южной границы Каледонии, но подальше oт разгневанного вожака.

   Инкуб сжимал рукоять драгоценного кинжала. Вэриан, хоть и наивный, смышлён не по годам оказался – инстинкт подсказал детёнышу, что оружие госпожи единственное способно защитить его жизнь, поэтому парень припрятал его под камнем. Сколько себя помнил, Фиен впервые был рад видеть исходящее от клинка голубое сияние. Не слишком яркое, но ровное и устойчивое, оно отрицало смерть своей госпожи. Она жива! Чтобы не говорил Даллас, как бы не лепетал, что её забрало море, ушастая бестия оказалась не пo зубам даже Смерти. Фиену остаётся найти и вернуть беглянку, что не составит труда, ибо клинок всегда стремится к своей хозяйке. Сейчас же… Эйблихир!

   - Где их черти носят? - Мактавеш не терпел промедления. В действительности, подмога Фиену была без надобности – один на один с мерзкой гнидой поквитается. Вожаку требовались свидетели, чтобы каждый хищник в стае во веки веков запомнил, чем грозит посягательство на принадлежавшую ему женщину. А уж исповедь свою Эйблихир пропоёт. Ещё как пропоёт, соловьём заливаться будет! В этом Фиен ему поможет.

   Наконец, Мактавеш завидел спешащих к нему демонов. Даллас с вымученным лицом – видать, спина ещё даёт о себе знать - шёл позади Кайара. Однако, на этом их маленькая процессия не заканчивалась, ибо поoдаль от них на расстоянии двадцати шагов бежала взволнованная Гретхен.

   - Ты звал? - без особого оптимизма Даллас взглянул на вождя.

   - Бабу свою убери. Ни к чему ей видеть то, что будет.

   Наряду со стаей, Фиен принимал, но не понимал отношений этой пары. Время от времени посмеивалcя над заботой друга о Гретхен, порой не стесняясь отпускать остроты в его адрес. Но сейчас, наблюдая за ними, ему вдруг подумалось, каково это ощутить, как его женщина вот также смoтрит полными теплоты глазами на него, своего господина, согласно кивает, но в тревоге за жизнь возлюбленного не трогается с места. При всём воображении он не мог такого себе представить.

   - Женщина, я не трону твоего господина. Ступай прочь! - в раздражении рыкнул глава клана, и только тогда Гретхен поспешила уйти.

   Как старейшина клана Эйблихир имел право на отдельное, вне казарменных ангаров, жильё. Стоящий на отшибе утёса каменный брох был жилищем закоренелого холостяка, и, судя по развязному хохоту, печаль по Сегорну хозяин дома предпочёл скрасить в компании данноттарских рабынь.

   - Вот об этом, вождь, и хотел я с тобой говорить. Οн не просыхает с той ночи, – неопределённо покачал Кайар головой.

   - Ничего, сейчас просохнет. Сегодня день покаяния Иуды перед карой праведной, - мефистофельская улыбка преобразила лицо Фиена в жестокую маску. Даллас, наконец, встрепенулся, а Кайар, уразумев, что дело чрезвычайно серьёзное, убрал трубку и с готовностью распахнул перед вожаком дверь в жилище Эйблихира.

   Глава клана зашёл в душное, освещенное огнём очага помещение, насквозь провонявшее пойлом. Эйблихир, вальяжно развалившись на шкурах, потягивал из позолоченного кубка вино и масленым взором чёрных демонических очей глазел на двух обнажённых девиц, в эротическом танце зазывно виляющих бёдрами. Время от времени он швырял им монеты, и, как только серебро падало к ногам одной из них, та наклонялась, демонстрируя аппетитный зад и женское естество демону, подбирала и проглатывала металл, что вызывало его неудержимый хохот.

   - Развлекаешься? - на лету подхватив брошенную монету, Фиен прошёл к очагу, присел на корточки и, при свете огня внимательно рассматривая серебро, пробормотал: – Я не видел твоей морды среди приветствующих меня, Эйблихир. Не скажешь, почему?

   Только теперь Фиен удостоил демона вопросительного взгляда, слегка приподняв левую бровь, в то время, как рабыни, неравнодушные и вожделевшие красавца вождя, не раз обласканные им на его же ложе, уже тёрлись боками о его бёдра, стоя на карачках подле него. Фиен, не сводя глаз с разозлённого Эйблихира, положил монету в открытый рот одной из рабынь, равнодушно провёл ладонью по её спине, ягодицам, спустился вниз и на глазах невозмутимых Далласа и Кайара стал ласкать женское лоно. Осчастливленная вниманием инкуба, девица, закрыв глаза и выгибая спину, заскулила от удовольствия. Вторая, требуя и для себя благосклонности, прижалась обнажённой грудью к спине Фиена и заскользила пальчиками по его мускулистому животу к паху, однако, инкуб её остановил, больно сжав запястье.