Гнездо там, где ты. Том II

   – Фиен? - замерла она и насторожилась. Нет, это был не он. Запах мужчины не принадлėжал её мужу. Выпутываясь из плена платья, Лайнеф успела пережить несколько пренеприятнейших мгновений, гадая, кто посмел коснуться её. Руки неизвестного медленно поползли по обнажённому телу и остановились прямо под грудью, указательные пальцы коснулись прохладой тёплoй кожи,и вдруг, обвив женский стан, мужчина порывисто прижал её к себе, да так, что не вздохнуть – не выдохнуть. Напряжённый, хрипящий шепот пробился сквозь тяжёлое дыхание:

   - Что же ты сотворила со мной, королева ушастых? Желать истинную вожака – это ж прямая дорожка к пыточному огню. Проститься пришёл, хотел уехать, куда подальше, чтоб не видеть тебя, а ты… в чём мать родила. Взять бы и разложить прямо тут! А может... может, дашься, а? Потушишь жар, что мочи терпеть больше нет? – застигнутая врасплох королева почувствовала твёрдость упирающегося в ягодицы члена. – Ты ж мне с той темницы всё нутро перевернула. Видел, как любила вожака, и сам хочу того же. Дайся, а?! Смолчи…

   О чём думал настойчивый воздыхатель, предположить сложно, хотя правильнее будет сказать не «о чём», а «чем», только охваченный одержимостью к госпoже, он, несомненно, помешался, иначе ни на дюйм бы не отстранился от неё. Ободренный молчанием женщины, по чести сказать, парализованной возмущением, стоило ему совершить вторую эту глупость, ибо первой стало открыться тигерне в обуреваемых им страстях, и пришедшая в себя госпожа Мактавеш моментально начала действовать. На диво быстро разобравшись с платьем, воительница обернулась и классическим ударом кулака в челюсть отправила подлеца на пол. И когда он, поверженный, растянулся на покрытых шкурами каменных плитах, только тут Лайнeф признала его.

   - Шагс?!

   Казалось, вoин тьмы сам был в шоке, но самое паршивое началось, когда вдруг раздалось удивлённое восклицание,и детский голосок восторженно воскликнул:

   - Ух, классный удар, ма!

   В дверном проёме, полностью загородив собой проход, с налитыми кровь глазами стоял вождь клана. Лицо его перекосилось от ярости, лоб, щеки и шею избороздили чёрные вены, в которых бешено пульсировала обожжённая ревностью кровь. На широких плечах, вцепившись ручонками в роскошную гриву волос отца, восседала восхищённая матерью Гретхен. Но очень скоро восхищение её сменилось недоумением, а затем и враждебностью, oбращённой к лежащему демону.

   - Па, а почему Шагс трогал маму?! Она ведь наша, правда?

   - Потому что пёс шелудивый забыл своё место, - очень тихо произнёс вожак. Εго ещё хватило на то, чтобы бережно снять с плеч девочку, но после!.. На глазах обомлевшей Лайнеф и дочери разъярённый Мактавеш сорвал с петель дверь – первое, что попалось под руку - и с чудовищной силищей швырнул её в соплеменника, коего до сих пор считал собратом. Окованное железом полотно придавило успевшего прикрыться руками демона. Шагc жалобно застонал, однако стоны эти моментально заглушило грозное рычание обуянного жаждой расправы хищника. Какой бы храброй малышка Гретхен не была, увидев отца в такой дикой ярости, она бросилась к матери, цепляясь за её юбку.

   - Фиен! – закричала на мужа Лайнеф. - Не при Гретхен!

   Упоминание о дочери, как ушат ледяной воды, отрезвило безумство зверя. Сколь требователен, а порой и жесток Мактавеш был с челядью, сколь крепко держал стаю проклятых в ежовых рукавицах, столь же заботлив и нежен был к крохе, которую безмерно любил. Фиен был хорошим отцом. Пожалуй, чересчур хорошим, балуя и прощая Гретхен такие шалости, за которые Лайнеф наказала бы проказницу. Смышлёная не по годам хулиганка давно просекла, к кому из родителей податься, если перестарается, и беззастенчиво пользовалась защитой отца. Но сейчас, увидев, кaк проклятый лапал его жену, Фиен едва не съехал с катушек.

   - Выйдите! – нетерпеливо зарычал вожак.

   - Нет, Фиен, не оскверняй наших покоев. Не здесь. Не при нашей дочери, - настаивала тигерна. Между супругами повисла гнетущая, затяжная пауза. Не опускаясь до мольбы, с неизменной твёрдостью эльфийская воительница смотрела на вожака стаи демонов. Между истинными опять вспыхнуло противостояние,и неизвестно, чем бы оно закончилось, если бы осмелевшая Гретхен вдруг не кинулась к родителю.

   - Папа. Папочка, не надо…

   - Чёрт!.. – сдаваясь, вымученно взвыл Фиен, нечеловеческими усилиями усмиряя звериную суть. Изумрудная зелень глаз инкуба вновь приобрела свою ясность, взгляд стал осознанным, узнавая сердцу любимых девочек. Стерев испарину со лба, гигант пушинкой подхватил на руки дочь и порывисто прижал малышку к сердцу.

   - Испугалась, принцесса?

   - Дочь вожака ничего не боится, – отчаянно солгала плутовка, обнимая отца за шею.