Гнилая брюква за тридцать ударов током

– Извини, – Далгонарий потоптался на месте несколько секунд и двинулся дальше. Он хотел забыть о разговоре, перейти на другую тему, но в груди свербело, будто он забыл сказать что-то важное: – Как ты думаешь, Дохля, почему правители отказались от заводов по конвертации пищевого сырья?

– Я уже сказал. Чтобы мунговцы не превратились в пластмассовых уродов.

– Ты тоже так думаешь?

– Что я думаю?

– Как что! Что ты можешь превратиться в пластмассовую куклу. Ты с этим согласен?

– Ещё бы, – Дохлу-Дор даже хихикнул над твердолобостью собеседника. – Наверняка, за Стеной уже не осталось ни одного настоящего человека. Разве они могут насладиться потной бутылкой зелёного пива и хрустящей лепёшкой, а?.. Ты, я смотрю, и сам не очень-то горишь там оказаться.

– Твои мозги пропитаны пропагандой, как половая тряпка мочой в туалете! – не выдержал Далго-По, голод переходил в агрессию, хотелось кричать и махать руками. – Включи свои протухшие мозги, чёртов счетовод! Если я буду всю жизнь жевать кору с осины, я всё равно никогда не стану осиной, чёрт меня возьми! Если ты будешь жрать живой овёс, ты тоже никогда не станешь лошадью! Так почему же, провались всё к чёрту, мы превратимся в пластикоидов?!

– Потому что это их цель, – математик, очевидно, не собирался сдаваться и с бараньим упрямством стоял на своём. – Они хотят всех превратить в пластикоидов!

– Зачем?

– Как зачем! Чтобы легче было управлять нами.

– Чтобы нами управлять, не обязательно кормить нас пластмассовыми бургерами. Надо просто вынуть один мозг – и вставить другой, механический, всего-то делов!

– Всё правильно! – математик отчего-то развеселился и даже хлопнул себя по лбу. – Искусственная еда постепенно заменит живые мозговые клетки на искусственные и через годик-другой мы превратимся в роботов. Вот ты сам и ответил на вопрос.

– К чему такой сложный процесс, всё делается гораздо дешевле и быстрее с помощью чипов… И потом, ответь мне на такой дурацкий вопрос, зачем им столько бестолковых роботов? Я имею в виду нас, озверевших, опустившихся мунговцев. Ты ведь в курсе, что у союзников полно умных машин, говорят, есть даже параллельная жизнь у каждого, когда ты можешь побывать и королём, и убийцей… Ответь, зачем мы им нужны?

Математик даже остановился. Он наморщил лоб и уткнулся большим треугольным носом в землю…

– Что ты хочешь сказать? – спросил он после долгой паузы. – Ты намекаешь, что мы им по барабану?

– Абсолютно, – Далго-По взял его под локоть и повёл вперёд, но теперь уже неспеша, как будто боялся расплескать по дороге состояние задумчивости. – Наши правители это знали. Они знали, если мы перейдём на пластиковую пищу, мы перейдём в зависимость от союзных технологий. Потом со временем автоматически перейдём в Союз, а всё правительство испарится, как туман от лёгкого ветерка. Кому оно будет нужно, это бездарное, никчёмное правительство?! Это уже будет не правительство, а шайка паразитов, которые вцепились нам в шею, как клещи.

Далго-По остановился и взялся пальцами за пуговицу товарища на пальто, которая болталась на двух нитках и грозилась вот-вот отвалиться.

– Хотя я думаю, они и были шайкой паразитов… Вернее, преступников. Они уничтожили нашу страну, весь наш народ ради того, чтобы грабить, воровать, насиловать и ни за что не отвечать, – мужчина дёрнул за пуговицу, и она легко осталась у него между пальцев. – Если бы мы не верили их словам, а почаще включали собственные мозги, ничего бы этого не случилось… – он вложил математику в ладонь тёмную пуговицу. – Я тоже думал как ты, но голод и холод сделали своё дело. Очередь за тобой.

Математик шмыгнул носом:

– И в чём я должен с тобой согласиться?

– Ни в чём. Ты должен включить мозги и понять сам, отчего мы живём в такой мерзости?

– Ну, ты ведь сам знаешь про этих… – запел было Дохля-Мохля старую песню и осёкся. – Нет, Хмуряга, так невозможно.

– Что невозможно?

– Так невозможно жить. Если ты постоянно будешь винить себя во всём – так невозможно жить! Чтобы творить, человек должен быть свободен от чувства вины. Он должен идти вперёд и не оглядываться. Никакая цивилизация не сможет развиваться, если она будет постоянно оглядываться и рефлексировать.

Далго-По потряхивал головой в такт словам своего товарища и его отвислые щёки тряслись следом:

– Ну да, мы никогда не оглядывались, и не заметили, как профукали страну и своё будущее. Теперь они просто ждут, когда мы уничтожим друг друга…

– Кто они? – математик, ожидая неприятного ответа, поморщился, как перед тарелкой прокисшего супа.