«Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса

Как раз в разгар приготовлений я случайно встретил своего бывшего коллегу — командира 12-го уланского полка полковника Бронислава Раковского. Это был уже не тот уверенный в себе человек, каким я его знал еще не так давно. События надломили его, и он, жалкий и беспомощный, выглядел в сущности уже развалиной. В разговоре со мною этот некогда бравый полковник поведал, что во время войны он был офицером для специальных поручений при генерале Соснковском и принимал участие в обороне Львова, а затем был одним из членов военной комиссии, передававшей Львов советским властям. Далее он сказал мне, что имеет выданное советскими властями разрешение на право свободного проживания и передвижения по всей территории, занятой советскими войсками. Узнав, что я еду в Париж, он умолял меня взять его с собой. Мне стало жаль его, и я согласился. Полковник был счастлив. С этого момента он выполнял только мои поручения, не проявлял никакой собственной инициативы, не обнаруживал никаких стремлений, кроме желания убежать за границу [18].

Неоднократно навещая Андерса в одном из львовских госпиталей, я узнал, что он, пробираясь с несколькими офицерами к венгерской границе в последние дни сентября, во время ночной перестрелки был дважды ранен [19]. Сообщил об этом факте советским властям, попросив оказать помощь, и в результате оказался в госпитале во Львове. Он сам утверждал, что ему в госпитале хорошо, а представители советских властей относятся к нему доброжелательно и даже предлагали вступить в Красную Армию. В одной из бесед я сказал генералу, что собираюсь отправиться в Париж к Сикорскому. Генерал просил, чтобы перед отъездом я зашел к нему, так как он хотел через меня передать кое-что о своих делах Сикорскому. Позже я как-то привел к Андерсу полковника Раковского, а примерно 15 октября мне удалось через знакомых отыскать во Львове жену и дочь Андерса и при содействии тех же знакомых связать их с генералом [20]. Еще через несколько дней к нашей группе присоединился подхорунжий Бончковский. Это был дельный, сообразительный и к тому же довольно интеллигентный парень, молодой артиллерист, у которого я жил на улице Калечей, 24.

Незадолго перед отъездом я, как и обещал, пришел к Андерсу. Генерал просил доложить Сикорскому о своем лояльном отношении к нему и желании служить под его командованием. Резко нападал на санацию [21], легионистов [22], осуждал Бека и Рызд-Смиглы, а в заключение выразил пожелание, чтобы Сикорский каким-либо дипломатическим путем вызволил его из Львова и перетянул к себе в Париж, потому что состояние здоровья не позволяет ему, Андерсу, решиться на нелегальный переход границы. Я обещал генералу, что все устрою так, как он хочет, и после получасовой беседы сердечно распрощался с ним.

Утром 22 октября 1939 года мы тронулись в путь.

Вышли из Львова пешком, добрались до первой железнодорожной станции и там купили — каждый отдельно — билеты до Коломыи. Движение на вокзале было огромное, поэтому мы не привлекали ничьего внимания. В купе входили тоже по одному, как совершенно незнакомые люди. Полковник Раковский страшно нервничал. Казалось, что он не выдержит напряжения. Достаточно было на него взглянуть, чтобы догадаться, что с этим человеком что-то не в порядке. Он то и дело тревожно озирался по сторонам, со страхом в глазах подскакивал, как только открывалась дверь и кто-нибудь заглядывал в купе. Курил папиросу за папиросой когда закуривал, пальцы у него дрожали так, что спичка выпадала из рук. Становилось ясно, что этот человек подведет, что он не в состоянии проделать сопряженный с большими трудностями путь.

Однако до Коломыи мы доехали благополучно. На вокзале нас никто не пытался задержать. Впрочем, здесь, как и всюду в то время, суетилось множество народа. Люди ехали в разные стороны. В городе мы разместились кто у знакомых, а кто в случайных домах, но опять-таки по отдельности. В ночлеге нам не отказывали — жители уже привыкли почти ежедневно принимать в свои квартиры каких-нибудь путников. Помогали, кормили, устраивали на ночлег и почти никогда не брали за это денег. Кроме того, еще и оказывали кое-какие услуги, например, поддерживали связь между нами, собирали нужные сведения или давали ценные советы. Люди еще верили друг другу, открыто смотрели в глаза, оказывали взаимную помощь.

Я занялся подготовкой к переходу границы. Осуществить его было далеко не просто. Граница охранялась бдительно. Все же, несмотря на многие трудности, мне удалось за несколько дней подготовить переход границы около Кут.

Из Коломыи мы автобусом поехали в Косов. Дорога была спокойной. Мы любовались предгорьями: леса были убраны в октябрьский золотой наряд.