Гнутая монетка

В голове у Иви судорожно метались мысли. Этель и Вэлиан молча переглянулись, и, хотя она не могла знать, о чем они думают, судя по их виду, было ясно: ни о чем хорошем. Иви оставалось лишь надеяться, что она сумеет найти ответ на вопрос: что нужно «Панихиде» от бабушки Сильвии? Проблема только в том, что она понятия не имеет, с чего начать.

Она посмотрела на брата. Иногда, когда она была огорчена или расстроена, она просто смотрела на маму или папу – и все тревоги уходили сами собой.

Себ сидел, опустив голову. Иви не видела его глаз, но это было и не нужно: она заметила у него на джинсах два темных пятнышка. Он плакал.

Глава 17

Иви потянулась и застонала. После вчерашнего падения с велосипеда у нее до сих пор болело все тело, и ночь, проведенная на бугристом матрасе, не прошла даром. Она огляделась в незнакомой спальне: на окне занавески в желтый горошек, пустой камин между двумя шкафами выкрашен серо-голубой краской. Только выступ дымохода был оклеен обоями – плотными, белыми, с выпуклыми прожилками. Иви смотрела на них, и вдруг прямо у нее на глазах уголок обоев с громким треском отошел от стены и повис, как треугольный флажок. Иви села и, вытаращив глаза, смотрела, как обои сминались и скручивались. В школе Иви видела, как один мальчик делает оригами, только не так быстро, и фигуры у него выходили не такие сложные. В конце концов обои сложились в вазу с огромными орхидеями на каминной полке.

– Вот это да… – прошептала Иви. Сказать, что она удивилась, – это ничего не сказать.

– Тоже не спишь? – раздался сверху голос Себа.

– Не сплю, – зевая, ответила она. Они лежали на двухъярусной кровати. Иви смутно помнила, как они поднимались по скрипучей лестнице. Этель и еще какой-то полный мужчина с голубыми глазами и добрым лицом проводили их в эту спальню.

– А я уже полчаса не сплю, лежу и музыку слушаю, – продолжал Себ. – Не могу больше спать. И не только потому, что матрас словно набит стеклянными шариками. Все думаю про маму с папой…

У Иви свело живот. На миг, на одну долю секунды она забыла про «Панихиду» и похищение родителей. А теперь, когда она увидела свое пальтишко на спинке стула у кровати, бабушкину сумку, Скрипа и необычный будильник, сердце у нее упало.

Перед глазами снова промелькнули измученные лица родителей, и она без сил упала на подушку.

Кровать скрипнула. Показались ноги Себа, и он с грохотом спрыгнул на натертый до блеска пол.

– Я все думаю о том, что же «Панихиде» нужно от бабушки. Наверное, это что-то, что у нее было в прошлой жизни, до того как она исчезла в Двенадцатую ночь. Значит, надо как можно больше разузнать о ее жизни здесь.

– Этель была ее лучшей подругой, – напомнила Иви брату, – но даже она не понимает, что им нужно, поэтому…

– Поэтому нам придется самим провести расследование, – решил Себ. – Наверняка есть другие торговцы, которые знали бабушку.

Иви пристально посмотрела на брата. Глаза красные, под глазами – темные круги, волосы после вчерашнего ливня превратились в копну нечесаных кудрей.

– Иви, мы с тобой – единственная надежда мамы с папой. – Он схватил полотенце, висевшее в изголовье кровати. – Пойду умоюсь. Собирайся скорее и пойдем.

Рядом со спальней была маленькая ванная комната. Пока Себ приводил себя в порядок, Иви сидела на краешке кровати и думала. Вчера столько всего случилось, что она даже не успела разобраться, что происходит у нее на душе. Она взяла Скрипа в руки и смотрела на него. Ладони щекотало приятное тепло.

– Скрип, – шепотом позвала она. – Хочу тебя кое о чем спросить.

Скрип шевельнулся.

– Утром, Иви. – Иви показалось, будто он зевает. – Скрип помогать всегда.

– Необычные предметы чувствуют тепло? Ну, у них есть температура тела?

– Зависеть предмет какой. В норме не иметь.

Иви прикусила губу.

– Дело в том, что… Когда я прикасаюсь к необычному предмету, я чувствую, что он теплый, словно долго лежал на солнце, а потом чувствую, как тепло переходит в меня и щекочет… А иногда, если сосредоточиться, я вроде… – она замялась, – я слышу из него чьи-то голоса…

Скрип замер и тихо сказал:

– Иви, Скрип знать смыслы. – Он стал еще теплее и завибрировал у нее в ладони.

– В чем дело? – Она ощутила его страх. – Скрип, все в порядке. Скажи мне, что ты знаешь.

Звонок заговорил совсем тихо.

– Иви быть… быть шептун.

– Как-как?

– Шептун. – Голос у Скрипа был испуганный. – Иметь дар чувствовать внутри душу.

Он умолк. Наверное, для него это очень странно, подумала Иви. Ведь он сам необычный. Она пыталась унять дрожь в руках, но была слишком потрясена. Похоже, быть шептуном – весьма опасный дар. Дар, которым она не хотела бы обладать.

– А еще что-нибудь ты об этом знаешь? Например, могу я отключить эту способность?

Скрип задрожал.

– Бояться, Иви иметь сильный дар. Слышать голоса, только когда сильный. И… Скрип до конца не понимать: дети не быть шептуны.

От волнения Скрип тараторил так быстро, что Иви еле успевала разбирать его слова.

– То есть, как правило, дети шептунами не бывают, да?

– Да. Дар передаваться в семье. Давно-давным шептунами случаться дурно.