Гоба Ира: другие произведения

Повторяю эти слова, как раненный попугай. Через мгновение, чувствую, как под

весом Адама прогибается кровать, и... не чувствую эмоциональную волну, соответствующую моему мысленному "какого...?". Не успеваю продолжить эту

мысль, как мою щиколотку аккуратно обхватывают пальцы Адама, только вот не ее

удерживанием они собираются заняться, а мягким поглаживанием моей пяточки и

подушечек моих пальчиков. М-м-м... мои, не до конца проснувшиеся, нервные

окончания дают волнообразные ощущения приятности, расходящейся по всему

телу от точек, к которым нежно прикасается Адам.

Что за? Как по мне, так массаж в исполнении пальцев рук - это еще куда не шло, но вот что рядом с ними делают его губы? Мы так не договаривались! Я резко тяну

на себя ногу, и сажусь в кровати, подтянув к себе колени.

-Адам...

Он спокойно встречает мой взгляд:

-Обещаю, что ни сейчас, ни когда-либо в будущем не буду влиять на твои эмоции.

Поверь, что мне того урока хватило на всю оставшуюся жизнь.

Я стягиваю полы халата, и прошу:

-Ладно, спасибо, что разбудил. А теперь иди, мне надо переодеться.

Вместо того, чтобы встать, он плавно передвигается ко мне:

-Ты дала мне две минуты, и они еще не истекли.

Я смотрю в глаза явно голодного от возбуждения мужчины, и, вот блин, не

ощущаю при этом никакого страха. Вообще ничего не ощущаю, кроме интереса а-

ля "и что же дальше?". Скорее инстинктивно, чем осознанно упираюсь ему в грудь

кулачками:

-Адам, береги руку.

-На этот раз - всенепременно. Обещаю подставлять под твои кулаки только свои

мягкие части тела.

И зажимает мои согнутые в локтях руки нашими телами. Ладонь Адама так

крепко давит мою спину, что мои попытки оттолкнуть от себя его грудь, не

приводят ни к чему хорошему. Его слова уже обжигают мне ухо: "Любимая моя

упрямица, две минутки - о большем не прошу". Мои губы говорят ему в шею: "Не

проси".

Ну почему я это сказала? Почему я не сказала простое и понятное "нет"? В

толковом словаре Адама мой ответ явно значится, как поощрительный, а не

отказной. Свидетельством тому является то, что он не дает мне больше издать ни

одного звука, зажимая своей другой ладонью мой затылок, и прижимаясь своими

губами к моим...

Его поцелуй - легкий как бабочка, он порхает по моим губам очень нежно и очень

уверенно, но при этом не пытается разомкнуть их, чтобы получить доступ к тому, что закрыто за ними.

Я же боюсь пошевелиться, боюсь открыть рот, чтобы что-то сказать, потому что

понимаю, как только я это сделаю, так сразу он воспользуется этим, расценив

движение моих губ, как поощрение к продолжению "знакомства". Он чувствует

мою инертность, и "переходит в наступление". У моего затылка уже другая опора -

его ладонь сменяет плечо той руки, которая продолжает удерживать меня за спину.

Пальцы его другой руки нежно поглаживают мне кожу на шее... ниже вдоль

ключицы... потом резко вниз к тому месту на моем бедре, где заканчивается мой

халат... от ощущения его пальцев, ласкающих мое бедро, я невольно вздрагиваю, и

невольно открываю рот, чтобы высказать свое возражение вслух. Адам понимает

это, как согласие на взаимность, и пользуется моментом, чтобы-таки овладеть

моим ртом...

И... мне уже не хочется ничего говорить. Мне уже хочется ответить на его

поцелуй, и мои губы начинают действовать, не дожидаясь формулировки моего

мысленного согласия. Меня охватывает легкая приятная дрожь, которая отзывается

по телу Адама... и он сам прерывает это мое безумие...

Когда его губы выпускают мои, мое горло издает то ли томительный, то ли

недовольный остановкой стон. Адам слегка отстраняется от меня со словами:

-Вот таким должен был стать наш первый поцелуй.

Чмокает меня в щеку, и встает:

-Как жаль, что две минутки пробежали так быстро, - и направляется к двери.

Опять, я опять наступила на те же грабли!!! Как можно быть настолько

самоуверенной, чтобы допустить повторения этого. Если мужчина действует на

тебя, как твой личный возбудитель, то, как ты допускаешь себе оставаться с ним

наедине? как можно быть уверенной в том, что ты сможешь устоять перед

продолжением, позволив ему начать свои невинные прикосновения? Как? Дура!

Дура! Ненавижу!

Адам оборачивается, внимательно смотрит на то, в каком смятении я нахожусь, и

резко возвращается к кровати:

-Арина...

-Стой, где стоишь! Стой там!

Я почти срываюсь в крик. Он подчиняется моему "стой", и мягко уговаривает:

-Арина, прекрати раскаиваться, не надо себя ненавидеть за это...

-Это - мое дело, что я должна чувствовать за это, не правда ли?

Он отходит в сторону кресла, и присаживается на его краешек:

-Арина, я тебя люблю, и это уже на грани моего сознания, понимаешь? Я не знаю, как донести до тебя то, что ты значишь для меня. Не представляю, как дать тебе

понять то, на что я готов пойти ради того, чтобы ты согласилась стать моей, чтобы

ты согласилась принадлежать мне.

Я грустно хмыкаю:

-А ведь ключевым словом в твоем признании является "принадлежать".

-Глупенькая, это слово...

Глупенькая? Да это мягко сказано! Только вот не касательно его намерений по

отношению ко мне:

-Адам, прости, что перебиваю, но... Это заложено в твоей природе, в самой твоей