Гоба Ира: другие произведения

правда не выдержала), и вижу на небольшом возвышении красивые позолоченные

кресла, расположенные почти вплотную к стене. Мы с Рэдом подходим и

поворачиваемся к ним спиной.

Все на что меня сейчас хватает, это тупо копировать телодвижения своего "мужа"

(Бэмби, причем здесь кавычки, он и есть твой муж, по законам и убеждению этих

людей).

Я, наконец, получила возможность рассмотреть присутствующих в этом зале

коленопреклоненных людей.

Очень интересная геометрия получается...

Три ряда по четыре группы-треугольника в каждом. Итак, я насчитываю двена-

дцать групп людей, по двенадцать человек в каждой. Мужчины (ни одной

женщины я пока не вижу) находятся в пределах своей группы, образуя

равнобедренные треугольники. В вершине каждого треугольника стоит сначала

один человек, за ним два, за этими двумя уже четверо и, наконец, в основании, их

пятеро.

Причем все они приняли разные позы. Те мужчины, которые образуют вершины

своих групп, стоят на одном колене, те, кто стоят по двое, преклонили оба колена, по четверо - еще прислонили к полу ладони, ну а те, кто по пятеро, добавили к

своим ладоням еще и лбы.

Разделены они на группы не только условными треугольниками, но и цветами

накидок: красный, оранжевый, черный, серый, голубой, желтый, синий, белый, зеленый, коричневый, фиолетовый и розовый.

Только в красном треугольники я наблюдаю, что все находятся в одинаковой

позе "ничком".

В золотых только мы с Рэдом. В нашем цвете должен быть еще и Вилен (это же

его накидка на мне), но я его пока не наблюдаю.

Проповедник стоит внизу в черно - золотой, единственной двухцветной здесь, накидке. С той точки, в которой мы с Рэдом находимся, мне частично виден

профиль "двухцветного", но этого явно недостаточно, чтобы я могла определить

его возраст и охарактеризовать его внешность.

После очередных слов проповедника, заканчивающихся "Аве-Аве-Аве", мы с

Рэдом садимся в кресла ( или на троны - как правильно говорить?), а все сто сорок

четыре человека в зале поднимаются на ноги.

Ясненько, эти бедняги не все время Церемонии находились в

коленопреклоненных позах, а лишь тот ее промежуток, в котором Рэд вошел зал и

сел на трон ( или, все-таки, в кресло?). Мне захотелось встать, чтобы проверить, а

бухнутся ли они на колени передо мной тоже, но сразу отгоняю эту мысль прочь, как ребяческую, и остаюсь сидеть эдаким изваянием ( по крайней мере, именно так

я представляю себе себя со стороны).

И вот, наконец, проповедник поворачивается к нам лицом в выжидательной позе.

Судя по всему, теперь очередь за Рэдом обратиться к толпе. Я немного скосила

взгляд, чтобы убедиться в том, что выражение его лица ни капли не изменилось из-

за того, что он - Избранный и сидит выше всех. Он все так же безучастно

равнодушен. Ни тебе надменности, ни тебе высокомерия... Тьфу ты, а ведь мне эта

его черта, похоже, нравится...

-Граждане, традиционные угощения ждут вас. Настоятель может закончить

Церемонию.

Ага, то есть проповедник, которому я теперь, при ближайшем рассмотрении, дала

бы характеристику "немного за сорок, с ничем не примечательной внешностью", называется здесь Настоятелем. Так и запишем... Этот ничем не примечательный

как-то недобро посмотрел на Рэда, и повернулся к гражданам.

Затем повторилось то же, что и в начале Церемонии:

-Возблагодарим...

-Велики...

-Неисповедимы...

Лишь после того, как за Настоятелем закрылась дверь, Рэд встает и подает мне

руку.

Мы с ним молча выходим из зала через другую боковую дверь и занимаем места

друг напротив друга в поджидающих нас носилках ( значит, мои ощущения меня не

обманули, и я действительно прибыла в них на Церемонию).

Когда четверо слуг (или рабов) подняли носилки, Рэд предупреждает меня:

-Сейчас нас ждет свадебный пир.

Он сделал корпусом плавное движение вперед, но я оттолкнула его пальцы на

полпути ко мне, и посмотрела на него взглядом "хоть ты мне и муж, но руки

распускать я тебе не позволю". Он и бровью не повел на мое противодействие, легко преодолевает сопротивление моих рук, и расстегивает на моей накидке

застежку. Затем проделывает то же самое со своей, и снимает с себя накидку со

словами:

-Бэмби, сними накидку - их одевают только на официальные приемы и

церемонии.

Ничуть не смутившись проявления своей, как оказалось ложной, тревоги, я

последовала его совету.

Несли нас минут десять. За все это время Рэд лишь единожды прервал молчание, спросив, не испытываю ли я естественную нужду. Я покачала головой, и он

отвернулся, чтобы не отвлекать меня от моих многочисленных мыслей.

Итак, пора подвести итоги:

Первое (абсолютно верное): мы с Рэдом и его братом не являемся пациентами

психиатрической клиники.

Второе (самое ничтожно вероятное): мне, с моего согласия, стерли всю память, и

я участвую в очередном шоу, наподобие "Скрытой камеры", а все мои друзья и