Гоба Ира: другие произведения

-Принадлежит не нам, а людям. Естественно, такую программу должны были

создать. Мы знали о ней. Мы наблюдали и включали ее в систему факторов, влияющих на развитие человечества в случае непредвиденных Сдвигов. Но, по

всем расчетам Родичей, в этом Проекте никто не должен был выжить.

-Почему цивилизация пришла в такой упадок?

-Из-за нашего сына.

-Зачем он сделал это?

-У Всеволода, как это получше сказать, идеологически непримиримые

расхождения во мнениях с нами. Мы слишком поздно поняли, что наш сын

действует самостоятельно, во вред нашим просчетам. Мне надо было ОтРодить, то

есть убить его, в твоем понимании, в тот же момент, как это стало известно. Но

Мира не позволила. Мы никогда не боролись с ним, с его методами, потому что

она выбрала другой путь.

-Какой?

-Наблюдать, коллекционировать его просчеты, исправлять и подчищать его

ошибки, пытаться развернуть в правильном направлении его же противодействие.

-Нелегкая задача. Моя роль остается прежней?

-На ближайшее время - да.

-А потом?

-Потом видно будет. По всем расчетам, наше вмешательство сейчас должно быть

минимальным. Ты действуешь в рамках общей канвы, но совершенно

самостоятельно принимаешь все текущие решения. Постарайся и вовсе забыть о

нашем существовании. О тебе с братом никто не должен знать. НИКТО...

-Я иногда задаюсь вопросом, почему так естественно воспринял Вводную?

Почему согласился быть пешкой в чьей-то игре?

-Напоминаю. Ты - не пешка, а король.

-Но играю не я - играют мной, и я даже не знаю размер призового фонда моего

игрока.

-Пока это - засекреченная для тебя информация. Ты либо продолжаешь

воспринимать это, как должное, либо нет.

-И если нет, то...

-Мы пересчитаем ходы, и сообщим тебе момент мата.

-То есть, или я - живая фигура, или я - мертвая нефигура.

-Твоя смерть в данном раскладе - не обязательное условие. Мы, то есть, Мирослава, никогда не ставит людей в подобные рамки выбора - жизнь или смерть.

-Если какие-то Вещи выйдут из строя? Иллюзор, например...

-Старайтесь попеременно оставлять все Вещи, которые получили от нас, в

бункере. Наши Родичи позаботятся об их надлежащем состоянии.

-Они имеют туда доступ?

-Да.

-Но если что-то пойдет не так, как мне с вами связаться?

-Никак. Ты реально просрал этот шанс.

У него в кармане что-то завибрировало. Он вытаскивает этот приборчик, и я

понимаю, что это... сотовый. Что за бред? В двадцать шестом веке не может быть

подобной связи. Сергей невозмутимо отвечает:

-Сева, что?... Да, мама себя неважно чувствует... Нет, ты ничем ей не поможешь...

Хотя, если попросишь кого-то ОтРодить себя, я был бы тебе благодарен...Сам

пошел...

Он возвращает телефон в карман и отвечает на мой немой вопрос:

-Всеволод любит мать до безумия. Мне иногда кажется, что именно в этом

заключаются все наши проблемы. Добавь к этому то, что он на любом расстоянии

чувствует ее состояние - и физическое, и эмоциональное... Вот так и живем... Он -

там, а мы - здесь.

Я так понял, что "там" и "здесь" несут не только географическую смысловую

нагрузку.

У меня, в принципе, больше вопросов нет. Слабость постепенно прошла - я уже

почти в норме. Сергей вытаскивает свой Иллюзор, становится невидимым, и я

воспринимаю это, как знак, что час времени уже истек.

Когда мы вошли в комнату, Мирослава лежала на полу без сознания.

Сергей не тратил время на отключение-включение Иллюзора - в следующее

мгновение его жена тоже стала невидимой. Лишь дверь показала мне, что они

покинули комнату. Вот так, и никаких "прости-прощай".

Я забыл о них в ту же секунду, как посмотрел на девочку.

Мирослава успела прикрыть ее простыней, но я сразу увидел, что ей удалось

полностью восстановить этой девочке лицо, руки, ногти, волосы.

Я медленно, как будто хочу растянуть этот момент, приближаюсь к кровати, с

каждым шагом дополняя свою визуальную информацию о ней.

Кожа - невообразимого оттенка, такая красивая и бархатистая, что не поддается

моему описанию.

Волосы - густые светло-русые, с рыжеватым оттенком, лежат на подушке

аккуратными короткими волнами.

Плечи, руки, пальцы - хрупкие и тонкие.

Ушки - маленькие, частично скрытые волосами, поэтому дают лишь намек на

красивую форму.

Лицо.

Когда человек спит, или находится без сознания, то мышцы лица

расслабляются. В состоянии же бодрствования, лицо неуловимо изменяется

мимикой, выражением глаз - и его черты уже не доминируют, а становятся

фоном.

Лоб, скулы, подбородок - все очертания мягкие, ни одного резкого контура. Их

рисунок дополняет совершенство формы носа. Губы - красивые, полные, четко

выраженные.

Когда она очнется, ее лицо будет выражать мысли, отображать ее внутренний

мир.

Я отвожу взгляд.

А со скрытой, от моего взгляда, частью все в порядке? Мои руки непроизвольно

сжимаются в кулаки. Это подло - рассматривать ее обнаженное тело. Почему