Гобелен (СИ)

C тех пор, как Локи принял облик Одина, Тор только раз вернулся в Асгард, и разубедить его оставаться тут было чересчур просто. Несколько аккуратных толчков, и он опять отбыл, счастливый тем, что вместе со своей смертной, Джейн, скоротает время в Мидгарде.

Это было отвратительно и покоробило бы Локи, если бы он уже не был таким ужасно ревнивым.

***

Переговоры длились большую часть дня. Получилось невежливо, но по крайне мере Ваны согласились отложить переговоры о новой жене Одина, спасибо Норнам, и оба мира поклялись поддержать Асгард и, когда придет время, защитить золотое царство, а также Мидгард. Именно из Мидгарда, используя его бесконечные ресурсы и свободное уязвимое пространство, убеждал Один делегацию Ванов, Таносу будет наиболее удобно атаковать другие миры.

Не говоря уж о том, что Иной может сделать с людьми, превратив их в мутировавших демонов, чья жизнь уже не представляет собой ничто, кроме когтей, зубов и смерти, грозящей другим мирам. Как, например, Читаури, которые поначалу не были такими чудовищными - обычные люди с ногами и руками, своими жизнями и глубокими познаниями в механике и межгалактических исследованиях - до того, как Иной продал их Таносу.

Хранилище Асгарда будет следующим после Мидгарда, если только Локи не усилит войска и не переместит самые опасные предметы в более надежные руки, расположенные дальше по ветвям Иггдрасиля, у союзников, которые в обмен отстоят Мидгард и защитят его героев.

После того, как переговоры подошли к концу (без новой жены, за что стоило восхвалять Норн, подумал Локи), пир, последовавший за ними, больше казался похоронными проводами, чем празднованием.

Делегация Ванов усердно боролась за свои сокровища, и там было много чего, чем Локи охотно пожертвует, лишь бы остановить шествие Безумного Титана по небесам, но все равно, и делегация Ванов, и делегация Альвов поручилась за свою поддержку.

И Локи нисколько не волновало, что к концу дня хранилище Одина опустело на несколько реликвий. Почему это Асгард утаивает все подряд, сидит высоко на ветвях и надеется, что огонь в корнях не повалит все дерево? Один - глупец, если верил, что нижние ветви и корни, ствол, на котором находится Мидгард, не касаются Асгарда.

То, что может сделать с корнями Безумный Титан, пока взбирается по стволу Иггдрасиля, уничтожит их всех.

Локи тихо фыркнул, развеселившись, и пробежался пальцами по стенке своей кружки с медом, а потом крепко ухватился за рукоять.

Инсценируя на руках Тора свою смерть, Локи думал, что сбежит. Думал, что найдет самый глубокий, самый темный уголок галактики, спрячется среди безымянных лиц Знамогде, воспользуется своим сейдом, чтобы скрыть лицо и имя. Но в Девяти Мирах не было места, где можно было почувствовать себя в безопасности от Таноса, не было места, где Безумный Титан не смог бы его найти. Даже Асгард, такой далекий на вершине ветвей Иггдрасиля, предлагал ему лишь самое скудное из прикрытий. Но он знал, он всегда знал, что сулит ему Танос, знал, даже когда соглашался принести ему Тессеракт.

Локи, окровавленный, сломленный и скорее мертвый, чем живой, знал.

Последняя нить, которую он видел перед смертью Фригги, оставила его утомленным и страстно желающим успокаивающих прикосновений мужчины, которого он едва знал.

- Еще напитка, Всеотец? - с жеманной улыбкой спросил дородный лысеющий слуга.

Локи хотел отпустить так и просившуюся на лицо усмешку. Он его узнал; мужчина, который в то утро перед коронацией смеялся над несвоевременной остротой Тора насчет сейда Локи. И Локи заставил змей проползти по рукам мужчины и дальше, через поднос. Бог что-угодно отдал бы, лишь бы заставить мужчину страдать, лишь бы увидеть, как тот взвизгнет и притворно заулыбается, когда осознает, что его царь не тот, кто он думает, перед тем, как изведает его мести…

Он отослал мужчину прочь.

С того судьбоносного дня, когда ледяные великаны прошли в хранилище путем, который показал им Локи, многое изменилось. Да, он задержал коронацию Тора, но какой ценой.

Его пальцы барабанили по подлокотнику трона, и Локи заставил их остановиться. Он помнил свое первое представление двору; скучное и тревожное, его пальцы также постукивали по золоту и зелени его брони, пока Фригга не нашла его руку, чтобы он подхватил ее под локоть, и зашептала на ухо Локи дворцовые сплетни.

Без Всематери - без той, чье само присутствие дышало миром и спокойствием, той, кто смешивала между собой как гостей, так и асов - дипломатические пиры проходили неловко.

Безумие, все это.

***

Позднее, когда закончился пир, его гости разбрелись по своим комнатам, а слуги были отправлены восвояси, страстно желая скинуть облик Одина, Локи заставил свою кожу вернуться к ее нормальной бледности. Как только в ядовито-зеленой вспышке схлынула иллюзия Одина, и по плечам Локи каскадом рассыпались запутанные черные волосы, он позволил себе вспомнить.