Гобелены Фьонавара

– Тогда, может быть, кто-то хочет взять рог и кольцо в свои руки и попробовать ими воспользоваться? – пресек всякую дискуссию Кевин. – Или силой заставить эти предметы помогать нам, а? – продолжал он насмешливо, садясь на любимого конька. Все молчали. Еще один друг, подумала Ким.

Послышался неловкий кашель.

– Ну хорошо, – сказал Дэйв, – я не собираюсь идти против того, что вы здесь решите, но мне бы хотелось хоть немного знать, с чем мы имеем дело. Если я заполучил в подарок рог, который призывает этих… как их… ах да, Спящих, то я бы предпочел сперва узнать, кто они.

Он вопросительно посмотрел на Лорена. И все как по команде тоже повернулись к магу. Солнце светило у него из-за спины, так что лица его было не разглядеть. А когда он заговорил, голос его показался Ким каким-то безжизненным.

– Так или иначе, но будет лучше, – сказал он откуда-то из дымки, сотканной лучами заходящего солнца и табачным дымом, – если отвечу на вопрос Дэйва честно. Но ничего особенного я сообщить вам не могу. Овейн и Дикая Охота спят под этой скалой с давних времен. Это случилось за многие сотни лет до того, как из-за моря приплыл сюда Йорвет Основатель, а дальри перебрались на равнину из-за восточных гор, и люди из далеких юго-восточных земель завоевали зеленый Катал.

Даже светлые альвы только-только еще появились на этой земле, а Дикая Охота уже превратилась в Спящих. Брендель рассказывал мне, а до него – еще Лаин Копьеносец, что альвы сохранили лишь отголоски преданий о том, что собой представляла Дикая Охота, прежде чем погрузилась в свой сон.

– А были ли здесь тогда какие-нибудь люди, хоть кто-то живой? – прошептал Кевин.

– Разумеется, – отвечал Лорен. – Кто-то ведь положил камень на их могилу! Скажи мне, Левон, это очень большой камень?

Левон молча кивнул.

Лорен выжидающе посмотрел на слушателей.

– Параико! – негромко и удивленно воскликнул Диармайд, в юности бывший учеником Лорена.

– Верно, параико, – подтвердил маг. – Великаны. Они жили здесь, на этой земле, а Дикая Охота скакала себе по звездному небу. Это ведь был совсем иной мир – во всяком случае, так говорится в легендах светлых альвов. Мрачные короли-призраки на таких же мрачных конях-призраках могли скакать не только по земле, но и меж звезд, а также перемещаться из одного сотканного Великим Ткачом мира в другой.

– А что это за ребенок? – Это спросила Ким. Мысль о ребенке не давала ей покоя. «Кого ребенок вел…»

– Мне и самому хотелось бы это знать, – сказал Лорен. – Но, боюсь, этого не знает никто.

– А что мы еще все-таки о них ЗНАЕМ? – тихо спросил Диармайд.

– Старики рассказывают, – раздался густой бас от дверей, – что они передвинули луну.

– Что? – воскликнул Левон.

– Так говорят, – повторил Мэтт. – У нас, под Банир Лок и Банир Тал. Собственно, такова наша единственная легенда о Дикой Охоте. Им вроде бы требовалось больше света для своей скачки, вот они луну и передвинули.

Воцарилось молчание.

– Луна здесь действительно как-то ближе к земле, – с удивлением заметил Кевин. – Мы сразу это заметили. Она больше.

– Так и есть, – кивнул Лорен. Лицо его посуровело. – Возможно, в этой сказке есть доля истины. Да и вообще большая часть преданий, которые передают из поколения в поколение гномы, весьма правдива.

– А как они вообще оказались упрятанными под этой скалой? – спросил Пол.

– Это самый трудный вопрос, – прошептал Лорен. – Альвы рассказывают, что это сделал Коннла, правитель народа параико, и это отнюдь не представляется таким уж невозможным для того народа, который создал Котел Кат Мейгола, тем самым наполовину подчинив себе смерть.

– Но это была, наверное, великая битва, – тихо промолвил Левон.

– Да, это, видимо, так и было, – согласился Лорен. – Хотя в легендах светлых альвов об этом говорится иначе. – Он помолчал. Лицо его совсем скрылось в тени, так ослепительно сияло солнце у него за спиной. – В преданиях альвов говорится, что никакого сражения не было вообще, а Овейн и Дикая Охота сами попросили Коннлу связать их. Но причины этого альвы не знали.

Ким услыхала, а может, ей это только показалось, что в воздухе зашелестели, захлопали чьи-то крылья. Она оглянулась на дверь.

И тут услышала, как Пол Шафер говорит – словно мучительно выцарапывая каждое слово из собственной души:

– Я знаю причину. – Выражение лица его стало каким-то отчужденным, и смотрел он, точно издалека, но, когда заговорил снова, голос его звучал уже вполне ясно и твердо. – Они потеряли того ребенка. Своего девятого. Их было восемь рыцарей и ребенок. А потом они совершили одну тяжкую ошибку и потеряли ребенка, который их вел, и, чувствуя свою вину, в страшном горе попросили параико связать их с помощью любых магических уз и упрятать под камень, почти не оставив им возможности для освобождения…

Он вдруг умолк, как-то странно провел рукой перед глазами и прислонился к стене, чтобы не упасть.

– Откуда ты это знаешь? – изумленно спросил Левон.

Пол в упор посмотрел на него своими бездонными, почти нечеловеческими сейчас глазами и сказал:

– Я довольно многое знаю о тех, кто умер лишь наполовину.