Гобелены Фьонавара

— Он и сейчас не станет ждать, и не может ждать, если вспомнить о том, куда мы отправились. Если он находится на Равнине с армией и с ним светлые альвы, Айлерон будет рваться в бой, готов поставить на карту собственную жизнь. Собственно говоря, с вашего позволения, я действительно поставлю на карту свою жизнь и все ваши тоже. Айлерон перенесет бой к Старкадху, и сделает это как можно быстрее, что, по моему мнению, означает только одно.

— Андарьен, — произнес Лорин Серебряный Плащ, который, как вдруг вспомнила Джаэль, учил и Дьярмуда, и его брата.

— Андарьен, — эхом отозвался принц. — Он двинется через Гуинир к Андарьен.

Воцарилось молчание. Джаэль ощущала движение моря, и шепот леса на востоке, и особенно остро сейчас — угрюмость темного силуэта Башни Лизен, нависшей над ними во мраке.

— Я предлагаю, — продолжал Дьярмуд, — обогнуть западный край Пендарана и двинуться отсюда на север, а потом свернуть через Сеннет и переправиться через реку Селин, чтобы встретиться, если детские воспоминания что-то значат, с армией Бреннина, Данилота и дальри на границе долины Андарьен. Если я ошибаюсь, — закончил он, широко улыбаясь ей, — то, по крайней мере, с нами Джаэль, чтобы нагнать страху на то, что мы, пятьдесят человек, там найдем.

Она одарила его ледяной улыбкой. Его улыбка стала еще шире. Но затем, под влиянием быстро сменившегося настроения, он повернулся и посмотрел на Артура, который уже поднялся и стоял перед ним.

— Мой господин, — произнес принц без малейшего легкомыслия в голосе, — таков совет, который я могу дать в данный момент. Я выслушаю любое ваше предложение, но я знаю здешнюю географию, и мне кажется, знаю своего брата. Думаю, что мы должны идти к Андарьен.

Воин медленно покачал головой.

— Я никогда прежде не бывал в этом мире, — сказал Артур низким, звучным голосом, — а в своем мире у меня не было брата. Это ваши люди, принц Дьярмуд. Зачислите меня в их ряды и ведите нас на войну.

— Нам придется взять с собой женщин, — пробормотал Дьярмуд.

Она уже собиралась язвительно ответить ему, но в это мгновение ее привлек какой-то яркий блеск, и она увидела, что Бальрат на пальце Ким разгорелся еще сильнее.

Она посмотрела на Ясновидящую, словно встретила ее впервые: маленькая, стройная фигурка со спутанными волосами, такими неправдоподобно белыми, внезапно появившаяся вертикальная морщинка на лбу. У нее снова возникло ощущение, что есть бремя тяжелее, чем ее собственное.

Она вспомнила пережитое ими вместе в Гуин Истрат, и ей захотелось, к собственному удивлению, чем-нибудь помочь, предложить какое-то утешение, чтобы это были не просто слова. Но Дженнифер была права, когда сказала тогда, после ухода Дариена: никто из них не может предложить настоящего утешения другому.

Она смотрела, как Ким подошла к Пуйлу и обняла его, крепко прижала к себе; потом поцеловала его в губы. Он погладил ее по голове.

— До скорого, — сказала Ясновидящая, это было явно отголоском того мира, который они оба оставили. — Постарайся быть осторожным, Пол.

— Ты тоже, — вот и все, что он ответил.

Жрица видела, как Ким подошла потом к Дженнифер и обе женщины обменялись фразами, но не расслышала, что они сказали.

Затем Ясновидящая повернулась. Джаэль показалось, что она прямо на глазах стала более далекой. Ким жестом велела Лорину и Мэтту встать по обе стороны от нее. Она приказала им взяться за руки и положила свою левую ладонь на их руки. Потом подняла другую руку высоко в темноту и закрыла глаза. В ту же секунду, словно установилась какая-то связь, Камень Войны вспыхнул так ярко, что на него невозможно стало смотреть, а когда слепящий свет погас, все трое уже исчезли.

* * *

Когда Флидис очнулся, в лесу было совсем темно. Поднеся руку к голове, он почувствовал, что его рана зажила. Боль исчезла. Но и его правое ухо тоже. Он медленно сел и огляделся. Его отец был здесь.

Кернан присел на корточки неподалеку и серьезно смотрел на него, держа неподвижно увенчанную рогами голову. Флидис долго молча смотрел ему в глаза.

— Спасибо, — произнес он наконец вслух.

Рога на мгновение качнулись в ответ. Затем Кернан сказал, также вслух:

— Он не старался тебя убить.

«Ничего не изменилось, — подумал Флидис. — Совсем ничего». Это тоже был старый узор, вытканный так невероятно давно, когда он и Галадан были молоды, что гнев и обида уже притупились. Он мягко ответил:

— Не убить он тоже не старался.

Кернан ничего не ответил. В лесу было темно, луна поднялась еще недостаточно высоко, чтобы пролить серебряный свет на то место, где они находились. Однако они оба очень хорошо видели в темноте, и Флидис, глядя на отца, прочел в глазах Бога и подлинную печаль, и чувство вины. Именно последнее его обезоружило, как всегда.

Он пожал плечами и сказал:

— Могло быть и хуже, наверное.

Рога снова шевельнулись.

— Я залечил рану, — сказал отец, словно оправдываясь.

— Знаю. — Он пощупал неровный край ткани на том месте, где раньше было ухо.

— Скажи, — спросил он, — я очень уродлив?

Кернан склонил набок свою великолепную голову глядя на него оценивающим взглядом.