Год 1914-й. Время прозрения

Сергей Сергеевич при этом сказал бы, что эта пустота стала следствием глубокого нездоровья местного общества, внутри которого назрел и перезрел конфликт между тем, как должен себя вести человек, облеченный властью вкупе с высоким положением, и наплевательско-потребительским отношением к своей стране внутри местной элиты. Люди другого толка в России имеются, немало их и внутри высшего класса, но они разобщены, не связаны рамками организации единомышленников, а потому непременно должны проиграть как давлению окружающей среды, разлагающейся под влиянием развивающихся капиталистических отношений, так и военизированной партии нового типа, сколоченной Ильичем из чего попало с целью захвата власти. Вот уж кто совершенно небрезглив и готов работать со всяким дерьмом, лишь бы оно продвигало дело в желательном для него направлении. Серегин, например, у нас не в пример щепетильнее, и человекообразное дерьмо определяет по назначению - в выгребную яму, - зато подбирает на улице такие вот осколки настоящих людей и пытается починить их до полной функциональности.

Я отложила в сторону медицинскую книжку и посмотрела на пациента. И не хочется лезть к нему в душу, а на а надо, потому что, находясь вовне, невозможно ни точно оценить масштаб повреждений, ни составить план восстановительных процедур. И в то же время следует помнить, что накладывал-то заклинание не самый добрый человек, и после его разрушения в средоточии Михаила Александровича могут остаться ловушки или труднопроходимые завалы. Мне в помощь нужен кто-то, кто относился бы к нему с определенной долей симпатии, и в то же время обладал значительным разрушительным потенциалом. С прошлым воплощением этого человека такую роль сыграли два наших ведущих специалиста по грубому насилию. И если обычно неутомимый Сергей Сергеевич сейчас сильно занят, так, может быть, хотя бы Ника-Кобра не откажется мне помочь?

«Конечно же, я тебе помогу, сестра! - отозвалась Ника на мой мысленный зов. - Я тут рядом, в библиотеке, подожди немного, и я поднимусь на твой этаж».

С тех пор, как Серегин назначил Нику-Кобру курировать будущую императрицу Ольгу и ее сестру Татьяну, большую часть своего времени наша прославленная истребительница драконов проводит в хранилище книжных знаний. От этого дела она отрывается только на сон, прием пищи и регулярные тренировки в беге, стрельбе и фехтовании, которые проводятся без фанатизма, но так, чтобы в сочетании с инъекциями сыворотки «Номер Один» и различными благотворными заклинаниями подготовить организмы принцесс, а также товарища Кобы, к возможным экстремальным нервным и физическим нагрузкам. Процесс только в начале, но если бы император Николай не встречался бы со своими дочерями почти ежедневно, то после двадцати четырех дней ему бросились бы в глаза не только изменения в их умах, но и новая пластика движений, а также улучшение прочих физических кондиций. С недавних пор присоединился к этим тренировкам и будущий глава императорской лейб-ком-пании. Кобра говорит, что для закоренелого кавалериста это совсем не лишнее.

А вот и она - явилась, ступая бесшумно, словно пантера. При ее появлении Михаил Александрович сделал попытку вскочить, но Кобра усадила его обратно решительным жестом руки.

- Сидите, Мишель, а чтобы вы не смущались, я тоже сяду, - сказала наша очаровательная магиня Огня, усевшись в кресло, соседнее с моим.

Она закинула ногу на ногу, и взгляд моего пациента непроизвольно прилип к ее налитым бедрам, округлым коленкам и сильным икрам, туго обтянутым камуфляжными брюками и короткими голенищами шнурованных сапог. Ника-Кобра тоже явно заметила этот взгляд, но не смутилась и не разозлилась.

«Знаешь что, сестра, - мысленно сказала она мне, - я тут давеча полюбовалась на так называемую супругу нашего нового старого знакомого, и могу сказать, что для будущего главы лейб-компании императрицы Ольги такая жена неприемлема. Мало того, что она десоциализирует Мишеля, выбивая из роли государственного человека, эта женщина может стать инструментом в самых неблаговидных интригах...»

«И поэтому ты решила разрушить их брак?» - полетел к ней мой мысленный ответ.

«Разрушить - это не то слово, - ответила Ника. - Госпожа Наталья Шереметьевская-Мамонтова-Вульферт-Брасова должна исчезнуть не только из личной жизни Мишеля, но и из самого этого мира. Но сделать это необходимо так, чтобы инициатива разрыва принадлежала исключительно ей, и никому более. В любом другом случае проблем будет столько, что не расхлебаешь. Думаю, что лучшим способом будет поманить ее мирами будущего, на фоне которых двадцатый век - ужасное захолустье, в то время как чувство долга, которое у нашего героя необходимо усилить, будет призывать его остаться и крепить трон дражайшей племянницы».