Год 1943 - «переломный»

Не знаю, исходя из какой арифметики, A.M. Василевский, а вслед за ним М.И. Казаков утверждали, что «мы превосходили врага лишь в танках и артиллерии, но в личном составе и авиации соотношение сил было не в нашу пользу». Дескать, не числом воевали, а умением. Но даже на карте видно, что на каждый корпус противника у наших полководцев наличествовала полнокровная армия. (Традицию заложили древние греки, которые и придумали Историю. «Отец» всех историков Геродот, сообщая доверчивым читателям о невероятном численном преимуществе персов и тем самым еще более превознося воинское искусство и героизм греков, насчитал в армии царя Ксеркса более 4 миллионов человек. На самом деле, учитывая качественное превосходство в бою профессионального воина-кочевника над крестьяниномополченцем, дело должно обстоять с точностью до наоборот. Но историю пишут победители.) Правда, к установленному сроку не успели прибыть 4-й танковый корпус, 111-я стрелковая, одна зенитная дивизия, лыжные и две танковые бригады 15-го корпуса, а армия Рыбалко по ходу марша в район сосредоточения потеряла из-за поломок 120 танков (всего на первом этапе наступления в 3-й гвардейской танковой армии насчитывалось 70 тысяч человек личного состава и 306 танков, перед ее фронтом оборонялись восемь немецких пехотных батальонов).

10 января в войска поступил приказ штаба фронта за двое суток до начала операции провести разведку боем. Согласно учебникам, разведка боем обычно проводится в случаях с целью уточнения переднего края обороны противника и выявления его системы огня, когда другими способами получить необходимые сведения не удается. И делается это за сутки или за несколько часов до начала наступления. И обязательно — на нескольких направлениях, чтобы не дать противнику возможности разгадать ваши намерения и времени — на принятие мер к отражению удара. Такая задача могла быть поставлена прибывающим на театр соединениям Рыбалко. Но Москаленко сидел в обороне с сентября 1942 года, в его штабе «знали организационную структуру каждой пехотной дивизии, ее вооружение, боевой и численный состав, места расположения командных и наблюдательных пунктов дивизий полков и батальонов, расположение огневых позиций артиллерии и минометов, даже фамилии командиров частей и соединений». Кроме того, 40-я армия к 10 января уже закончила сосредоточение в районе Сторожевского плацдарма и не имела возможности организовать разведку боем на других участках, где плотность советских войск составляла 50 бойцов, 2 пулемета и «полствола» на километр.

Таким образом, генералу Москаленко совершенно не нужна была разведка боем, за двое суток до операции раскрывающая все его хитроумные планы: «Но сколько я ни доказывал это командующему фронтом Ф.И. Голикову и его штабу, ничего не помогло. Разговор был короткий: «Выполняйте распоряжение». Пришлось, разумеется, выполнять».

Петр Первый как-то сказал: «Не придерживайся Устава, яко слепой стены». Но в данном случае дело было не в уставе, а в указаниях «самого великого полководца», который неустанно учил генералов военному делу. Штабы Юго-Западного и Воронежского фронтов получили очередное откровение Верховного Главнокомандующего о том, как следует готовить наступление:

«Так как немцы знают о наших М-30, взрывающих весь передний край обороны, они усвоили поэтому тактику следующую: оставляют на переднем крае только охранение, а сам передний край обороны относят в глубину на 4–5 км. Этой тактике немцев мы должны противопоставлять свою контртактику, а она заключается в том, что нам нужно раньше, чем перейти в наступление, делать боевую разведку с целью вскрытия переднего края обороны, и надо во что бы то ни стало добраться до переднего края обороны противника. Провести ряд активных разведок, взять пленных и через них все узнать, с тем чтобы напрасно не израсходовать боеприпасы. Разведку провести боем, отдельными батальонами за два дня до начала операции».

Потому Голиков, в натуре которого всегда преобладала комиссарская жилка, принял руководящее указание к неукоснительному исполнению. За это не наказывают. Но и грамотнейший Василевский промолчал, прекрасно понимая бессмысленность сталинской «контртактики» в данной конкретной ситуации.

12 сентября в полосах наступления 18-го стрелкового корпуса и 3-й танковой армии была проведена стандартная разведка боем: батальоны сходили в атаку, положили энное количество бойцов и отошли на исходные позиции. Наблюдатели кое-что засекли и нанесли на карты.